62

В одном из помещений стояли две скамьи, на стенах висели зеркала, а с потолка свисала боксерская груша. А еще веса. Гантели, гири и изогнутые штанги. В другом располагалась мини-кухня и стол с двумя наполовину выпитыми кофейными чашками. Обе холодные. В третьем – два шкафа напротив друг друга. В них висели костюмы, синие комбинезоны, нижнее белье и туалетные принадлежности, а на единственной вешалке – рыбацкий жилет с соответствующей шляпой, наполненной рыболовными снастями. В двух маленьких спальнях без окон кровати были не заправлены, и, судя по грубой одежде, разбросанной по полу, именно здесь, как и утверждал Слейзнер, проживали двое мужчин.

Но здесь никого не было. Оставив Фарида в комнате управления, она обследовала каждую поверхность тайного пространства за автомастерской. Единственная жизнь, которую она видела, была в тех камерах на мониторах. Там было грязно и сыро. Здесь, напротив, чисто и дорого, со стенами разных оттенков серого и ковровым покрытием на полу.

Сомнения, что, возможно, камеры находились вовсе не здесь, а где-то еще, она старалась, насколько это возможно, приглушить. Вместо этого направила всю свою веру на дверь в другом конце коридора, по которому двигалась быстрым шагом.

Он был последним и, если он не проведет ее дальше, она не знала, что делать. Плана Б не было. Не было и плана А, если уж на то пошло. Единственное, на чем они с Фаридом наконец-то сошлись, – что он останется в комнате управления, пока жесткий диск не закончит копирование, и если она до этого не успеет вернуться, он должен будет уехать оттуда как можно дальше и убедиться, чтобы содержимое попало в нужные руки.

А она должна найти камеры. Сейчас только это имело значение. Найти камеры, и эту Йенни Нильсен. Что будет после – еще не написанная история.

По крайней мере, ей понадобилось лишь нажать на ручку, чтобы дверь открылась, и когда зажглось автоматическое освещение на другой стороне, она сразу же узнала длинный ход, тянувшийся под Остерброгаде, с первого визита Фарида и Цяна.

Оказавшись в проходе, она увидела, что железная дверь, ведущая на погрузочную площадку, действительно была заперта изнутри. Но ей нужно было не обратно на парковку, а в подвальное помещение, которого на самом деле не существовало.

После преодоления пятидесяти с лишним метров по проходу она ввела код 7895, который все еще работал и здесь, и так же, как это сделали Цян и Фарид, отодвинула в сторону тяжелую занавеску и прошла в тускло освещенную комнату с темными стенами и круглым фиолетовым плюшевым диваном в центре.

Дверь в комнату с жертвенным столом и орудиями пыток была приоткрыта. Но она уже видела это, поэтому решила попробовать другую дверь, которая вела в еще один коридор. Здесь по всей правой стороне располагались двери. Двери с латунными табличками. Амелия, Шарлотта, Эмма. Ей не нужно было их открывать и смотреть, потому что она уже знала, что скрывается внутри, и она поспешила дальше по лабиринту коридоров и пространств, которые навевали мысли о казино, спроектированное таким образом, что, переступив порог, вы никогда не сможете снова найти выход.

После спа, гостиной, серии извилистых коридоров и массажного кабинета она нашла зал, который на контрольной панели назывался «Хрустальный зал». Он был таким же величественным и неподвластным времени, как следовало из названия. Высокие потолки, большие хрустальные люстры, круглые столы с маленькими лампами с красными абажурами и длинная барная стойка с диванами в задней части.

Весь интерьер дышал смесью декаданса и будуара, но, прежде всего, он дышал деньгами. Изобилием денег. Денег, на которые можно купить все что угодно. Но только за тяжелым занавесом, за освещенной сценой она наконец нашла то, что показывало ей – она на правильном пути.

Лифт.

Лифт, который мог доставить ее только вниз.

Потому что именно вниз она и направлялась.

Вниз, туда, где было больнее всего.

Как только она вышла из лифта, она попала в другой мир. Хоть он и казался таким же пустынным, как и этаж выше. Но здесь не было тусклого освещения и темных стен с золотым узором. Здесь царила стерильная белизна стен и яркий, всепоглощающий свет от встроенных светильников.

Она вошла в сверкающую чистотой душевую комнату с белым кафелем и пятью вмонтированными в ряд вдоль стены душевыми лейками, а напротив было столько же туалетов. У третьей стены в ряд располагались раковины, а в центре помещения – пять биде.

Она осмотрелась и поняла, что это произошло именно здесь. Именно в этой душевой произошло то, от образов чего она никогда не избавится. Но она не остановилась и продолжила путь мимо мойки высокого давления и каких-то канистр с красными предупреждающими треугольниками на этикетках.

Комната, примыкающая к душевой, также полностью белая, была оснащена большой лампой, прикрепленной к потолку на мощном кронштейне, и металлическим столом на колесиках, на котором десяток длинных узких медицинских инструментов были аккуратно разложены на полотенце рядом с креслом гинеколога.