Ливай взял мою руку в свою. Я знала – он меня не отпустит. Во всяком случае, в том смысле, который имел для меня значение. И я его тоже.
* * *И вот я его вижу. Он приклеен лентой к лопасти вентилятора на потолке. Как Ливай и говорил. Конверт внутри водонепроницаемого пакета с замком-струной.
– Кто-то потратил кучу времени и усилий, чтобы оставить это здесь для тебя. – Шериф потер подбородок. – Еще пара часов, и было бы уже слишком поздно.
– Это сделал Ливай, – говорю я и чувствую, что мои щеки горят.
– Это сделал мой сын? – не поверил шериф.
Я киваю:
– Да. И я буду вечно ему за это благодарна. Потому что если у меня когда-то и был шанс найти успокоение, то он здесь.
Шериф выключает свой фонарик и несколько секунд молчит. А я тем временем пытаюсь придумать, как, черт возьми, мне достать конверт.
Потом лодка начинает раскачиваться, пока шериф ломом разбивает окно мансарды, и через дыру в спальню Морган тут же устремляется вода. Он надевает спасательный жилет и вплавь пробирается внутрь. Я хватаю фонарик и держу его неподвижно, направив луч света на вентилятор, чтобы он мог видеть. Качаясь вверх и вниз в воде, он осторожно ножом срезает с клейкой ленты пакет и, держа его в зубах, плывет обратно ко мне.
– Надеюсь, это тебе поможет, – говорит шериф, залезая обратно в лодку.
Потом он поворачивается ко мне спиной, вытираясь, чтобы дать мне возможность прочесть письмо как бы наедине с собой.
Дорогая Кили!
Возможно, ты не получишь это письмо, и это хорошо. Как бы то ни было, я не уверена, что ты готова выслушать то, что мне надо тебе сказать. Но я должна высказать это, прежде чем покину Эбердин навсегда. Итак, начинаю…
Я не спала минувшей ночью, когда ты встала с моей кровати. Слышала, как ты обшариваешь мои вещи. Я знала, что ты не найдешь того, что ищешь. Альбома со стикерами. Потому что я его уже выбросила.
Сделать это было даже нетрудно, потому что он был всего лишь тем, чем был, Кили. Просто альбомом со стикерами.
Пара единорогов… Я все еще не могу поверить, что ты нашла этот стикер. И была одна секунда, когда ты показала мне его, а я пожелала, чтобы это могло каким-то чудом все исправить.
Только я знала, что так не получится из-за Уэса. Оттого что я сохранила его подарки, боль от его утраты не стала легче. И отказ признать, что я по нему тоскую, тоже не смягчил эту боль. Когда я притворилась, что не люблю его, он все равно не исчез из моего сердца.
Я знаю, ты тоже прошла через многое. И из-за Джесси и из-за твоей семьи. Ты не смогла поговорить со мной об этом или не захотела. Но в любом случае я чувствовала себя виноватой из-за того, что я не та лучшая подруга, которая тебе нужна. И из-за того, что кроме тебя мне были нужны и другие люди.
Вчера я сказала, что хочу верить, что у нас есть будущее, но сейчас увидеть его трудно. У нас обеих есть то, от чего надо избавиться… от боли и обиды и от представления о том, что то, чем была наша дружба прежде, это единственный способ дружить и что не может быть никакого другого. То, что я выбросила тот альбом со стикерами, было шагом в правильном направлении. В нашей дружбе что-то сломалось, а я не хочу держаться за прошлое. Прошлое тянет нас вниз.
Ты тоже должна предпринять эти шаги, Кили. Понять, кто ты вне рамок нашей дружбы и вдалеке от Эбердина.