— Что за вещица?

— Он сказал, что кнопка.

— Когда именно он вам звонил?

— В пятницу, рано утром. Я был в машине, ехал сюда, и он позвонил мне на сотовый. Если нужно точное время, могу проверить историю звонков.

— Если вас не затруднит.

— Минутку.

Вынув из кармана телефон, Хиггс листал список звонков, пока не добрался до нужной записи.

— Вот он. Пятница, семь сорок утра.

— Можно взглянуть на номер? — попросила Бэллард.

Хиггс, не вставая из-за стола, протянул ей телефон. Бэллард склонилась над экраном. 213-972-2971. Честейн звонил не с мобильного, а с общего телефона в Голливудском участке — со склада вещественных доказательств. Должно быть, в тот самый момент, когда просматривал вещи Синтии Хэддел.

— О чем он спрашивал, когда звонил?

— Сказал, что у него срочное дело, связанное с важным расследованием, — ответил Хиггс. — Хотел узнать, могу ли я с помощью ВНМ снять отпечаток с предмета размером с десятицентовик.

— И что вы ответили?

— Ну, сперва спросил, о каком материале идет речь. Честейн сказал, это металлическая кнопка с неровной поверхностью — из-за гравировки. Я ответил, что попробовать можно. Однажды мне удалось снять отпечаток с десятицентовой монеты, со щеки Рузвельта. Он сказал, что пришлет мне кнопку и чтобы никому ни слова.

Бэллард поняла: в пятницу, в 7:40 утра — с момента бойни в «Дансерз» не прошло и восьми часов, — Честейн уже знал или по меньшей мере подозревал, что в деле замешан полицейский. Он старался скрыть свои подозрения, защитить себя: позвонил профессору с общего телефона и добавил к уликам свою визитку с именем Хиггса на обороте.

— Он отправил кнопку почтой или привез лично? — спросила она.

— Почтой, заказным письмом. Оно пришло в субботу, — ответил Хиггс.

— Конверта у вас, случаем, не осталось? — Бэллард тут же подумала, что для суда потребуются доказательства. Конверт подтвердил бы, что улика переходила из рук в руки.

На мгновение задумавшись, Хиггс покачал головой:

— Нет, его выбросили. В субботу вечером сюда приходят уборщицы.