Грейс кивнула, и они прошли в коридор келий для монахов. Аббат постучал в дверь.

— Брат Колин, к вам гостья.

Грейс медленно открыла дверь и увидела лежащего на кровати монаха, поднявшего на нее свой детский взгляд, освещенный благодарностью. Он был еще бледен, но мог лучше двигаться, чем тогда, когда она оставила его на руках врача, извлекавшего пулю, которой ей пришлось ранить его в бедро.

Она фамильярно присела рядом с ним на край кровати.

— Как вы себя чувствуете?

— Сво… сво… свободным, — пробормотал он.

Грейс покачала головой.

— Я глубоко сожалею, что нанесла вам эту тяжелую рану, — призналась она.

Брат Колин набрал в грудь воздуха и попытался ее успокоить:

— Вы спасли мне жизнь… Я каждый день молюсь за вас.

Грейс улыбнулась ему, в груди у нее разлилось приятное тепло, но лицо ее быстро помрачнело.

— Молитесь не за меня, брат Колин… Если хотите меня поблагодарить, помолитесь за молодого человека, который погиб, помогая мне в моем расследовании. За невинного молодого человека, у которого впереди была вся жизнь. И которой у него не будет…

Грейс взяла себя в руки.

— Его звали Йен, — сказала она.

— Помолюсь.

— И если возможно, помяните в ваших молитвах одну женщину, которая была мне… очень дорога. Я буду вам за это глубоко признательна. Ее звали Наис.

— Я помолюсь и за вас, и за Йена, и за вашу подругу Наис, не беспокойтесь. Я буду делать это каждый день столько времени, сколько понадобится вам, чтобы обрести мир… и что… чтобы чувство вины оставило вас и все было хорошо.

— Спасибо. Поправляйтесь, брат Колин. Я счастлива, что вам лучше.

Грейс на мгновение положила свою руку на руку молодого монаха и встала. Уже возле двери она услышала, что Колин чуть приподнялся на своей постели.

— Не знаю, верите вы в Бога, инспектор, или нет, но… но он в вас верит.