— Много красоты набралось, — сказал он. — Я так увлекся, что не знаю, о чем спектакль.
— О тебе, — ответил я.
— Столько листов набралось. Не знаю, что с ними делать. Люди подходят, дарить жалко.
— А ты продай, — сказал я. — По три рубля за штуку.
И не дождавшись официального разрешения на такую продажу, он это делал. И покупали.
Вот какая ты, Эресефесерия, Юркина страна!
Живой труп
Марина ходила по квартирам друзей и рассказывала об измене мужа. Кажется, на груди у нее был баян. Она подыгрывала своему горю. Совершенно трезвая, она вела себя пьяной. Говорила высоким голосом, хохотала.
— Он мне изменил, представляете? Мой тихоня изменил с какой-то певичкой-итальянкой!
Красивая, привыкшая быть счастливой, в цветастом платье, да еще с баяном… В это не верится. Что-то я рассказываю из других времен. Да и Марина уже давно умерла, да и баяна не было…
Она не умела играть на баяне.
Тут нужен был бандонеон, Аргентина, маленький орган в руках, музыка Пьяццоллы, Латинская Америка, мулаты и мулатки — мои цыгане. Тут должна была воплотиться мечта Остапа Бендера о Рио-де-Жанейро. Что искал Остап в Рио? Может быть, женщину?
Бледной тенью прошла в романе Зося Синицкая. Возжелать ее мог только Корейко. Пусть с ним и остается. Даже моя Марина с баяном была убедительнее.
Побег из семьи — вот о чем пьеса. Как у Багрицкого:
Семья не давала меняться. Тебя пеленали как ребенка, кормили, укладывали спать, опускали шторы на окнах, чтоб свет не бил в глаза, не давали видеть мир.
Но понимал ты это позже. Гораздо позже.
Сначала искал свою Марину, потом, найдя, хотел ей изменить. Возможностей всегда много, надо только себе позволить. Это трудно, потому что жена твоя прекрасна, дети прекрасны, жизнь. Но как хочется всё порушить. Почему? Из любопытства, что ли? Из-за того, что тебя испортили любовью?
Изменить означает менять, а ты сам боишься меняться.
Куда ты пойдешь, к кому?
Как обидеть хорошую женщину?