— Этот метод меня еще не подводил.

— Но мы должны убедиться, а не строить догадки.

Валерия хотела дослушать, чем закончится этот странный диалог, но по ступеням внизу зашаркали чьи-то ноги. Это была квартирная хозяйка Налысника — семидесятилетняя Зинаида Петровна. О приближении ее давали знать не только тяжелые шаги и старческое кряхтенье, но неизбывный, ни с чем в природе не сравнимый крепкий дух. Невозможно было понять, из чего составлялся этот запах, но он распространялся мгновенно, где бы она ни появлялась, при чем в самом обширном радиусе, и про себя Валерия определяла его как смесь запахов прогорклого жира, грязных кухонных тряпок и нечистот.

— Товаг"ищ милицьёнег", - послышался дребезжащий голос, как только старуха показалась в начале лестничного марша, ведущего на второй этаж. — Кто возместит мине убитки? Я, участник войны, довег"илась пг"оходимцу… — она громко дышала, одолевая ступеньки.

Валерия представила ее лицо с перхотью на щеках, отвислую нижнюю губу со слюнявой полоской розовой плоти, и посочувствовала невидимому товарищу милицьёнеру.

— А ведь мы договаг"ивались по-честному, — продолжала она, шамкая, и делая особое ударение на словах "по-честному". — Если он пг"осг"очит плату за месяц, то за втог"ой уплачивает вдвое плюс пять пг"оцентов от недоплаченной суммы. Если два месяца — то втг"ое плюс десять пг"оцентов, а он пг"ожил у меня восемь месяцев. Ви подумайте, восемь! И из этих восьми заплатил только два г"аза. Меня некому защитить, тваг"ищ милицьёнег". Я участник войны, оказалась обманута негодяем и подлецом…

Послышался скрежет замка, и звук ее голоса затих внутри квартиры.

Валерию охватила тревога. Она потихоньку вошла к себе, беззвучно закрыла дверь и стала прислушиваться к тому, что происходит там, внизу.

Голосов не было слышно, но странность была в другом — старуха тоже умолкла. Сколько ее помнила и знала Валерия, она жаловалась всегда и на все: на цены, на соседских детей, на несчастную старость, на то, что невозможно жить, наконец, в этой отсталой стране, — остановить поток ее жалоб обычными средствами было невозможно.

В квартире внизу еще некоторое время раздавались легкие шаги, но потом и они утихли, и наступила полная тишина. Что они делают там, в тишине, и главное — как им удалось успокоить старуху? Валерия ясно слышала, что невидимые гости не сказали ей ни слова — не возразили, не пожалели и никак не дали понять, что вообще слышат ее. Валерия напряглась так, что лязг замка и звук открывающейся двери заставил ее громко вскрикнуть.

На пороге стояла Инга с сумками в обеих руках.

— Ты что? — спросила она удивленно.

— Мамуся… — Валерия бросилась ей на грудь.

Инга не успела поставить сумки, и они просто выпали из ее рук.

— Где ты была так долго?

— Я?.. — Инга обняла дочь. — Ходила на базар. Купила тебе творожок, как ты любишь… Что случилось?

— Мама… эти двое там, внизу. Не показывай им меня!

— Что ты такое говоришь?

— Не показывай!

— О господи, да кому не показывать?