— Игорь.
Кристина сбоку смерила меня взглядом.
— Надо же. Вы даже не изучаете… Ну ничего. Мне почему-то кажется, что очень скоро вы тоже будете речи произносить…
Мы, наконец, добежали до гостиницы, прошли по коридору, лишённому не только консьержей, но вообще каких бы то ни было людей, и здесь же, на первом этаже юркнули в одну из боковых дверей. Это был светлый небольшой зал, обставленный как-то провинциально-невзрачно, с несколькими рядами столов. За столами сидело около 15 человек разного возраста. Мы с Кристиной подсели на свободные места. Я достал журнал и включился в обсуждение. Я заметил, что комментарии здесь давали не так живо и естественно, как в к-м собрании, поэтому некоторым приходилось отвечать чаще других. Абзаце на 6-м я поднял руку и выдал свой комментарий-исследование, этакую микроречь минуты на три. Я чувствовал, что изрядно перегибаю палку таким образом, а кроме того значительно увожу от основной темы, но мне самому было приятно, что я так легко взял этот барьер, да ещё и как бы предъявил всем свой духовный кругозор. Иногда я отвлекался от статьи и рассматривал присутствующих, прислушивался к их голосам, интонациям голосов. Да, теперь я видел и слышал их, видел какие-то их изъяны (ведь это были обычные люди), но мои чувства к ним ничуть не изменились по отношению к тем, что сформировались во мне загодя. Я любил их, своих единомышленников, мне было приятно находиться здесь, с ними. В большинстве своём это были очень простые, непретенциозные, добрые люди. Здесь была женщина с определённой формой ДЦП: у неё был деформирован голос и затруднена артикуляция, но она дважды дала простой комментарий. Было два молодых парня, примерно моего возраста. Пожилая чета: они так уютно сидели рядышком и лица их были так безмятежны, что я подумал (припомнив в качестве контраста своих ежедневно собачащихся соседей), что если они и ссорились когда-то, то это давно уже поросло быльём. При этом, я чувствовал, некоторые из них были как бы слишком скромными, если не сказать зажатыми, поэтому и комментарии не лились из них стройной чередой (а моё высокопарное излияние, пожалуй, ещё больше их зажало). Песня малым народом прозвучала тоже не так стройно и красиво, как в К…
Сразу же после заключительной молитвы ко мне подошёл парень проводивший встречу. Он крепко и одновременно как-то тепло и легко пожал мне руку.
— Тебя ведь Игорь зовут?.. Мне Андрей говорил, что ты должен прийти. Меня зовут Олег. Очень приятно. Здо́рово, что пришёл.
Брат Олег Сторицкий был из какой-то деревни близ Краснодара и учился в К… в Сельхозе (кажется, тогда он уже закончил, но остался в К…, чтобы поддержать местные собрания, работая где-то в охране). Это был белобрысый, с правильными и мягкими чертами лица, ещё очень молодой, но при этом уже очевидно зрелый человек. Голос у него лился едва ли не напевно, взгляд был открытый и ровный, с тихой, незлобивой веселинкой на дне. Казалось, он не из тех, кто с ходу делается другом, но если уж делается, то верным и навсегда. Олег поинтересовался, что из литературы bf я сейчас читаю и похвалил за комментарий.
Тут же подошли две молодые сестры из тех, что чаще других давали комментарии на встрече. Лида и Лиза. Лида была из Т… Ей было около 30, полная, очень добрая и открытая. Она с ходу расспросила меня, как я, откуда я и что я.
— Как здо́рово! — говорила она радостно, чувствовалось, от сердца, — нам здесь так не хватает молодых братьев.
Я сказал, что надеялся встретить здесь Андрея Субботина, потому что мне не терпится с кем-то уже, наконец, начать изучать Библию.
— Ну-у, судя по твоему комментарию, — весело подсмехнула Лида, — ты её уже довольно хорошо знаешь. А Андрей, да, его сегодня нет, но в следующее воскресенье он обязательно будет, я знаю. Так что обязательно приходи!
— Приду, — заверил я.
Лиза была более сдержанной, с более тонким, чем у Лиды, и тихим голосом, но при этом с бесконечной задумчиво-жизнерадостной улыбкой, из-за которой очки были перманентно врезаны в щёки. Она была скорее худая, но с толстющей косой. Лицо у неё было круглое, но глазки за круглыми очками маленькие; всё это напоминало чем-то кролика из мультика про Винни-Пуха. Родом Лиза Травняк была из Укромска, а здесь, в Т…, «пионерила», снимая тут квартиру. По-видимому, вся эта Т-я группа была образована во многом именно её усилиями, как проповедника. Лиза тоже сдержанно похвалила меня за комментарий и выразила надежду, что впредь я неизменно буду бывать здесь, у них.
Подошла и пожилая чета, Нина и Николай. Тепло и тихо улыбаясь, они просто познакомились со мной и отошли.
Мы вышли из гостиницы «Уют» с Кристиной. Ей было надо куда-то в сторону автостанции, и некоторое время мы шли вместе. Разговорились почему-то о «Мастере и Маргарите». Я, однако, сразу почувствовал, что эта тема уводит нас в сторону от Библии, а я жаждал говорить именно о Библии. Тогда я спросил Кристину, что в учениях bf вызывает у неё сомнения. Она завела тему о днях рождения. Я внимательно выслушал. Мы остановились на аллее Социалистической улицы. Внутри меня горело. Я высказал наиболее льстящую мне идею неизбежного самопочитания на таких мероприятиях, в то время как Жизнедатель, достойный всей славы, пребывает в тени. Я поймал себя на мысли, что проповедую Кристине, хотя и стараюсь при этом не надмеваться. Скоро Кристина сказала, что ей пора, и мы расстались.
Мне было рано на автобус, и я направился в сторону улицы Возрождения. Т…, всегда казавшийся мне угрюмым, чёрствым и некрасивым, в эти минуты сделался для меня приветливым и пригожим. Во дворах Социалистической улицы я вдруг наткнулся на Лизу. Она стояла, задрав лицо в сторону солнца, и с тихой улыбкой рассматривала нежную майскую листву.
— Не застала интересующуюся женщину. Вот, решила постоять и природой полюбоваться.
— Да, замечательный день… А меня всё гложет чувство неудовлетворения, что со мной так никто сегодня и не поизучал. Может, ты со мной поизучаешь чуть-чуть? А то я даже толком не знаю, как это выглядит.
Лиза, мне показалось, немного смутилась, но, видимо, чувствуя силу моего праведного напора, пригласила меня расположиться на лавочке.
Мы достали из сумок каждый свой экземпляр книги «Знание».