– Отец Павел, существует выражение «подвести под монастырь», и в былые времена заточали в монастырь, насильно постригали царственных особ. Это было наказание. И в то же время люди уходили и уходят в монастырь по доброй воле… Как это понимать?

– Да, в истории много примеров насильственного пострижения, насильственного изменения социального статуса человека. И конечно, для людей, которые жили в роскоши, это было сущим наказанием. Но те, кто в монастырь идёт сознательно, – люди другого склада. В монастырь приходят умирать и готовиться к вечной жизни, дают обет жить в послушании и в совершенном нестяжании. Монашество – это один из путей спасения, избавления, освобождения от грехов и страстей. Одним людям Господь положил в сердце добровольно вступить на этот путь, а иных привёл через разные обстоятельства, как некогда из гонителя Церкви Савла сделал апостола Павла.

Вспоминается поучительная судьба Петра Калнышевского, последнего атамана Запорожской Сечи. Он был заточён в Соловецкий монастырь и провёл там 28 лет. Потом ему даровали свободу, но он остался на суровом Севере, остался при монастыре и принял схиму. Останки его покоятся у стен Преображенского собора, рядом с останками знаменитого келаря Авраамия Палицына.

У каждого своя дорога в монастырь. У меня осознанное желание идти в монастырь появилось лет так в 13–14, и это было моё личное желание. Я ездил с детства в качестве паломника в Псково-Печерский монастырь. Сначала, когда я был маленьким, ездили с семьёй, потом, когда стал взрослым, ездил сам. Видел старцев, подвижников: архимандрита Иоанна Крестьянкина, отца Андриана…

У отца Иоанна Крестьянкина исповедовался, он был некоторое время моим духовником, пока я не пошёл в монастырь. Доброе влияние примера старцев и подвижников было благотворно для меня.