— Аби… — я вздохнул, сжал на миг переносицу. — Между нами все кончено.

— Смешная шутка, Джефферсон, — вот это уже больше похоже на Аби. Приторное недовольство. Она всегда говорила так, будто была чем-то недовольна. Даже в постели, даже с моим членом во рту.

— Я не шучу. Мы отлично провели с тобой эти несколько недель, но… На этом, пожалуй, и хватит. У меня сейчас нет време…

— Ах, нет времени! — взвизгнула девушка. — Да как ты…

— Аби, — я прервал ее, не желая слушать притворное возмущение, — давай обойдемся без всего этого. Мы просто трахнулись пару раз. Сосешь ты неплохо, но на этом твои таланты и мой интерес к тебе заканчиваются. Ты красивая, горячая волчица, полагаю найдешь с кем утешиться уже сегодня. Сходи в «Берлогу».

— Ты такой мудак, Маркус Джефферсон, — уже тише, но все еще недовольно парировала Аби и отключилась.

То же мне открытие тысячелетия.

Я кивнул стражам при въезде в поселок, и уголки губ дернулись в намеке на улыбку. День однозначно прекрасный. Роял-флеш на руках.

Я не стал заводить машину в гараж, бросил у дома и, подхватив мобильник, уже собирался подняться на крыльцо, когда звук подъезжающей машины заставил обернуться. Легкое шуршание колес, осторожное, почти нерешительное. Тачка была незнакомой. Спорткар, слишком низкий клиренс наводил на мысли о том, что на ней явно ездят только по городу. И сейчас за его пределами красотка оказалась впервые.

Я скрестил руки на груди и замер возле дома, следя за неизвестной машиной. Она все так же осторожно прокралась мимо, свернула к домам одиночек, мигнув фарами на повороте.

Стражи не предупредили, значит, это кто-то из наших или…

Машина замерла у дома Колдера, когда я был в ярдах пятидесяти от подъездной дорожки, водительская дверца открылась, и на асфальт опустилась нога в драных джинсах и кедах. Явно женская нога, а через миг снаружи оказалась и сама девушка.

Такая же худая, как была, в огромной толстовке, острые коленки, птичьи косточки ключиц. Снова поменяла цвет волос, теперь она была сиренево-серая, или серо-сиреневая, очень странный цвет, такой же странный, как и девушка передо мной, но ей шло.

Зеленые глаза в удивлении распахнулись, стоило ей меня заметить.

А у меня по губам расползлась улыбка.

— Эмили… Доброе утро, — я подошел на достаточное расстояние, чтобы не было необходимости кричать.

Девушка замерла в нерешительности, склонила голову немного вперед. Взгляд рассеянно и судорожно блуждал по моему лицу, шее, плечам и груди. Бартон смотрела так, будто видела меня впервые, будто…

В воздухе повисло напряжение, оно было настолько густым, что, казалось, в него можно погрузить руку. Эмили подобралась, тишина давила на уши. Сумерки, предрассветный туман и тени, как ловкие иллюзионисты скрывали от меня фигуру напротив и прятали выражение лица.

— Привет, Марк, — все-таки произнесла Бартон, захлопывая дверцу машины. — Почему ты мне не сообщил?

— Не видел в этом необходимости. Мы справлялись.