— С точки зрения западной медицины, ничего страшного с тобою не происходит. Острый пиелонефрит, в худшем случае. Я практически убежден — возьмем у тебя анализы, и они не будут особенно паршивыми. Дела твои плоховаты с точки зрения медицины Востока. Обычно нечувствительные зоны реагируют болью, раз. Понижение аппетита перед приступом, два. Гоношишься, пытаешься выглядеть бодрячком, три.
— Это-то при чем? В смысле, что гоношусь, приободряюсь?
— Долго объяснять. Вставай, одевайся. Не бойся, я почти уверен — до восхода луны нового серьезного приступа не будет. Одевайся, поедем на консультацию к дядюшке Вану.
— К китайцу? Ты с ним созванивался, да?
— С ним. Господин Ван Лю Чень милостиво согласился уделить нам целых полчаса своего драгоценного времени. Ты потешался над тем, как я лебезил перед Лю Чень, будто бы забыл, как сам кланялся сенсею Фаму. С восточными людьми есть два типа отношений — или ты им кланяешься, или они тебе. Я закурю?
— Кури. — Игнат встал с кровати. Почки не болели. Почти не болели.
— Пепел в чашку на подоконнике можно стряхивать?
— Валяй.
— Одевайся-одевайся, не бойся, сказано тебе — до ночи не скрутит. Физкультурой заниматься не советую, а остальное можно. — Костик обошел гладильную доску, присел на подоконник. — Болгарский табак превратился в дефицит, днем с огнем его не...
— Рассказал бы лучше про Вана, покуда я одеваюсь.
— Пожалуйста. — Костик затянулся, выпустил аккуратное сизое колечко. — Ван Лю — светило. Я под ним шестерю в надежде набиться в ученики. Более сведущего восточного целителя я раньше не встречал. Ван переехал в Москву перед Новым годом. Я помогал ему с визой и арендой квартиры. Он и раньше бывал у нас наездами, приезжал из Шанхая преподавать на курсах акупрессуры. В этом году собирается открывать в Москве собственный Центр восточной медицины.
— Таких центров сейчас...
— Ты мне говоришь? До и больше, без тебя знаю. Я ему намекал — вам выгоднее, как раньше, вести курсы наездами. Он кивает и все делает по-своему... Оделся?
— Готов. Господин Ван меня на халяву проконсультирует?
— Возьми, если есть, на всякий случай, баксов двадцать. Как у тебя с деньгами?
— Тьфу-тьфу-тьфу, двадцать баксов найдется. Как говорится: бросай курить, вставай на лыжи. Поехали!
Окурок болгарской сигареты потух, раздавленный о донышко грязной чашки, бывшие одноклассники покинули малогабаритную коммуналку некогда хорошиста Игната, спустились к машине типа «Победа» былого отличника Константина. Машина вместе с теплым гаражом досталась Костику в наследство от двоюродного дяди полковника, героя Великой Отечественной. «Победа» оправдала свое название и до сих пор исправно боролась с коварными ухабами Отечества.
Ветер и снег бушевали на дорогах Москвы, в транспортных артериях столицы образовывались тромбы пробок, но, хвала духам, китайское светило Ван Лю Чень поселился в Марьиной Роще, куда от «Новослободской» можно прошмыгнуть, минуя автомобильные баррикады центра. И все равно добирались долго. Подъехали к пятиэтажной «хрущобе» ровно — Игнат посмотрел на часы — без тринадцати тринадцать. Дуплет несчастливых чисел вызвал у Игната улыбку, довольно-таки грустную, и спровоцировал лишенный всякой мистики, чисто бытовой вопрос:
— Костик, ты на работу из-за меня не опоздаешь?
Костик как раз парковал «Победу» в закутке меж двух сугробов и в содержание вопроса не вник. Они вылезли под снег и ветер, втянув головы в плечи, трусцой добежали до «хрущобы». На лестнице, отряхнувшись, Костик проинструктировал: