Хорошо бы лежать вот так целую вечность, задержав восход и начало нового дня. Хорошо бы хоть на время забыть про все на свете: про террористов, Ги Беринара, неизвестных преследователей на «эскорте».
Словно прочитав ее мысли, Майк еще крепче обнял ее.
— Пожалуй, тебе не мешает знать, что вчера вечером я видел зеленый «эскорт». Неподалеку отсюда. Мне удалось разглядеть его номер, и, когда мои люди возьмут этого шутника, я задам ему несколько вопросов. И пусть он только попробует на них не ответить.
Джордан приподнялась с подушки и откинула со лба челку. В глазах ее застыл неописуемый страх.
— Он вернулся? Вчера вечером? Почему ты не сказал мне?
— Мне не хотелось портить Лори праздник — к тому же сейчас он под контролем. Будь поосторожнее, а я к концу дня разберусь с этим делом.
«К концу дня». Джордан еще не готова была загадывать так далеко.
— Ты должен сейчас ехать? — спросила она, прижимаясь к груди Майка.
— Это зависит от твоего настроения.
Медленный, страстный поцелуй стал ее ответом.
— Завтрак получишь в постель. Помимо прочих услуг.
— Думаю, что я сумею наработать себе аппетит.
33
Марио Минелли притулился на краешке стула в комнате для допросов, обшитой темными панелями, стараясь не встречаться глазами с копом, который в гневе ходил из угла в угол, размахивая руками. «Здесь пекло, как в аду, в этой проклятой дыре», — подумал он, стирая пот с лица.
— Я вам уже сказал, — произнес он, ерзая на стуле, отчего тот заскрипел, — что не знаю никакой Джордан Дэвис. — Марио нашарил в рваном кармане джинсов «Пэлл-Мэлл», но коп выхватил у него из рук сигарету, прежде чем удалось поднести ее ко рту.
— Здесь нельзя курить, приятель, — прорычал Майк Баннистер.
— Дай мне перерыв, елки зеленые. — Он совсем обмяк на деревянном стуле, глядя с тоской на сигарету, которую коп держал в нескольких дюймах от него.
— Просвети меня насчет того, что происходит на самом деле. Иначе съешь вот эту самую сигарету. А ведь это не самая аппетитная вещь. На кого ты работаешь, шестерка?
— Ни на кого. Я даже не знаю, о чем вы… — Голос Марио оборвался. На лице копа он увидел нечто такое, от чего едва не наложил в штаны. А когда коп наклонился к нему ближе, Марио увидел в темно-синих его глазах такую ярость, какую еще ни у кого раньше не встречал. Он нервно посмотрел на закрытую дверь, где стоял, расставив ноги, другой коп. Он смотрел в потолок, но рука его лежала на рукоятке пистолета.
«Сейчас они выбьют из меня потроха, — подумал он в панике. — Я видел, что они сделали с Риццо, он до сих пор ходит скрюченный и не может выпрямиться». Внутренний голос крикнул ему: «Скажи ему то, что он хочет, и уноси ноги».