– Так ведь и миз Флексиола не должна была поручать такое ответственное дело посторонним, – встрял тер Гэнтри, смотритель порта. – Это тоже статья – халатность.

– Миз Флексиолы здесь нет, и судим мы не ее, – рыкнул тер Вульф.

– И это большое упущение, – неожиданно заступился бургомистр. – Я хотел бы вызвать на допрос невесту многоуважаемого тера Леона, миз Флексиолу Сирин.

В зале зашептались, бургомистр вытянул шею, пытаясь высмотреть свидетельницу, а тер Вульф замялся:

– Я закрыл миз Флексиолу в спальне. Ее, как особо важного свидетеля, допросит королевский дознаватель.

– Так он здесь, голубчик, в зале? Прибыл?! Почему не пригласили музыкантов? Не встретили с цветами? И я еще плитку на площади не успел переложить! Фу-ты, опять, как всегда, не подготовились! – занервничал бургомистр.

Советник тоже засуетился и привстал, как и остальные члены городского совета.

– В зале его нет, – вытянулся по струнке тер Вульф.

– Как прибудет, дайте знать, – приказал бургомистр инспектору и сел на место, обтирая вспотевший пятачок носовым платком. – Ну что вы там мнетесь, инспектор Вульф? Вызывайте уже свидетелей по списку!

– Так это… – захрипел оборотень, – следующий свидетель – вы!

Бургомистр вздохнул, дал клятву и коротко, минут за сорок, рассказал о случившемся. Его показания в основном сводились к перечню блюд, а момент, когда миз Флексиола приказала фее принести жениху микстуру, он пропустил. Задремал. Проснулся от визгов невесты и обнаружил окаменевшего хозяина замка, который чуть не раздавил гостей.

Остальные свидетели – судья и его супруга, миз Пигз, учитель вокала и советник бургомистра – говорили примерно то же: «Спал, выходил, ел, отвлекся… Не помню, не заметил, не слышал…»

Затем вызывали сторонников Майи. Они принялись убеждать городской совет в исключительной порядочности, душевной чистоте и невиновности феи Флоренс. А Сыч Никодимыч так разнервничался, что бил кулаком в грудь не только себя, но и инспектора. И затем сделал признание:

– Меня! Меня судите! Это я во всем виноват. Я подсказал про две ложки. А затем еще добавил листик мяты. Может, он для дракона оказался губительным, вызвал окаменелость конечностей…

Сетование домового прервал судья:

– Показания данного свидетеля нужно отменить. Он не житель Дарквуда, не ученик и не преподаватель академии. Кто такой, еще следует выяснить. И как появился в городе, неизвестно.

– Все известно! Прибыл я на перекладных. По профессии домовуха, – нахмурился Сыч Никодимыч. – Погостить приехал к приятелю-брауни.

– Все брауни давно покинули Дарквуд, – возразил судья. – А вы сомнительный тип и самозванец.

– Сам ты сумнительный самодурец! – не сдержался домовой. – А куды делись брауни, с этим еще королевскому охотнику разбираться предстоит! Я ему все, все… – Сыч Никодимыч осекся и пробормотал: – В общем, он разберется, куды домовухи из Дарквуда ушли!

– Миленький вы мой, да в чем тут разбираться? Брауни ушли, потому что в их услугах горожане больше не нуждались, – подсказала миз Пруденз. – Появилось бюро «Фея по вызову», все домашние заботы мы взяли на себя. Это дешево и удобно. А брауни содержать надо, в доме место выделить, кормить, платить, да еще они суют нос в хозяйские дела.