План всеобщей унификации и выравнивания.

Выглядело это полным бредом — так посчитали практически все, несмотря на подпись «Спасительница мира, известная под прозвищем Ведьма».

А потом у архонтов стала рваться связь с источниками, пространство вокруг источников само собой менялось в соответствии с планом-прогнозом-угрозой, а из Дрэгонхолла пришли самые шокирующие новости, потому что именно там брали своё начало изменения, там они происходили быстрее всего.

— Так называемая угроза… кажется, реальна. — Учёный испуганно оглядел застывшие мрачные лица. — Магия источников меняется, упорядочивается. Чем ближе источники к Дрэгонхоллу, тем быстрее происходят изменения и увеличивается площадь поражения, вы сами можете это видеть по карте. — Он сглотнул. — По данным медицинских работников, новый тип излучения магии воздействует на развитие плода. Данные пока нельзя экстраполировать на всю популяцию, так как под излучение попало всего несколько десятков беременных женщин, и они были быстро удалены из поражённых зон. Мы пока не можем утверждать, что это воздействие изменит детей под один стандарт, но… не можем утверждать и обратного. В сочетании с тем фактом, что территории вокруг источников сами перестраиваются по предоставленным Ведьмой планам, можно сделать предположение, что магического влияния хватит на реализацию… плана изменения мира. И у нас пока нет предложений, как это остановить, кроме как убить Ведьму…

Кто-то нервно усмехнулся, а учёный покаянно добавил:

— …И мы заметили, что скорость изменения источников магии постепенно возрастает.

Поднялся ропот — вопросы, восклицания, неверие. Равнодушным не остался никто, а стратег Монтемор сидел на своём кресле мрачнее тучи: с таким прогнозом никто не остановит попытку убить Ведьму, даже если все понимают, что это чистой воды самоубийство.

Приложив ладонь к лицу, Сантар Монтемор тяжело вздохнул. Нет, как всякий склонный к авторитарному контролю дракон он не сожалел, что строил собственную семью, и искренне возмущался упрямству сына и особенно внука. Но, видит драконий бог, Сантар Монтемор сейчас простил бы Рэйдану любую выходку и каприз, только бы он не умер.

Бам! Бам! Бам! — ритмичный грохот разносился по полям, взвивался к солнечному небу.

С внешней стороны охранный лабиринт Дрэгонхолла, а точнее — крупнейшего источника мира, выглядел как древняя, потрескавшаяся стена песчаного цвета. Единственные ворота перекрывали рельсы, по которым в академию доставляли продукты и подписавших контракты студентов и сотрудников.

Бам! Бам! Бам! — в закрытые ворота врезался окутанный тьмой огромный брус из планарного металла, который с трудом поднимали три дракона. Таран раскачивался на монструозной подставке. Владыка Алиени Монтемор, прижав к чешуйчатому телу сотканные из тьмы крылья, раз за разом оттягивал таран за задник и наваливался на него драконьим телом, толкал щупами своей тёмной силы, чтобы сильнее ударить ворота.

Грохот стоял оглушительный. Ворота скрипели, содрогались, проминались. Алиени Монтемор бросался вперёд отчаянно, до хрипа, до застилавшей глаза кровавой пелены. С его раскачкой удар таранного бруса мог разнести крепость, но ворота в лабиринт, на единственный путь к Дрэгонхоллу, не открывались.

Бам! Бам! Бам!

Алиени не сдавался, не смел сдаваться! Он бросался на преграду с отчаянием обречённого. Вкладывал все силы. Молился. Превосходил самого себя. Потому что это единственное, что он мог делать сейчас, когда его сын находился в эпицентре опасности с приказом напасть на Ведьму, а связь с родовым источником разрушалась, ослабляя их с каждым вдохом.

— Поднажмите! — рычал Алиени и наваливался на таран, отступал вместе с брусом, снова наваливался.

Каждый раз ему казалось, что скрип ворот — преддверие их скорого падения, но они не открывались. Дрэгонхолл был надёжно защищён от вторжения.

— Поднажмите! — в рыке Алиени сквозило отчаяние.

Он бросил этот бестолковый таран и взлетел. Знал, что защита находится и в воздухе, но ринулся через высокую, будто разрушающуюся стену. И со всего маха врезался в невидимый купол. Его отшвырнуло назад, огромное драконье тело перевернулось в воздухе, рухнуло, покатилось по земле.

— Остановитесь, остановитесь! — воины совета и Монтеморов бросились к владыке Алиени.

Тот поднялся на дрожащих лапах, оскалил окровавленные зубы — и снова бросился на невидимую преграду.