— Да, я понимаю. Но можно ведь просто высвободить ее, — возразил Ферот. — Нельзя уничтожать сущность Света. Это же… Это же сущность Света!

— А с чего ты решил, что она не высвобождена? — усмехнулся Ахин. — Киатор ошибся, хотя он все просчитывал годами, выверяя малейшие детали своей теории. Ваши легенды правдивы. Светлый Повелитель смог вернуть ее на место за гранью материального мира, когда надобность в великом могуществе отпала. Он не хотел, чтобы созданий Света постигла та же участь, что и подданных темного владыки, подавившегося виноградиной. Так что теперь в нашем мире нет какого-либо воплощения сущности Света.

— Есть, — заявил епископ. — Вы не там искали.

— Даже если и есть. Неважно, — отмахнулся одержимый. Ему действительно было уже все равно. — Киатор, умнейший из порождений Тьмы, не смог вычислить ее местонахождение. Она спрятана слишком хорошо, ее невозможно найти.

— Невозможно.

За словами Ферота, застрявшими в вибрирующем воздухе, осталось слишком много свободного места. Он еще не все сказал.

— Но? — покосился на него Ахин.

— Но только если нет доступа к Цитадели.

После разговора с Эберном епископ почти двое суток провел в библиотеке крепости, перечитывая исторические источники времен окончания Вечной войны и исчезновения светлого Повелителя. И там не говорилось ни слова о высвобождении сущности Света. Первые подобные сведения появились годами позже, постепенно превращаясь в легенду и неотъемлемую часть доктрины.

А бесследно пропавший клирик, о котором упоминал гатляур, оказался привратником резиденции кардинала Иустина. По долгу службы молодой атлан находился там, где концентрировались все тайны, и произошедшее с ним после того, как он изъявил желание продать информацию о величайшей святыне озаренного мира, было бы слишком наивно считать случайным стечением обстоятельств.

Может, рассудок Ферота и помутился, но епископ был далеко не глуп. То, что было известно всегда, то, что раскрылось совсем недавно, то, о чем многие даже не пытались думать, довольствуясь общепринятой истиной, и то, что объединяло все это, внезапно подтолкнуло епископа к очень простому выводу. Никто ничего не замечал, потому что это никому не было нужно. А лежащий на поверхности факт поражал своей очевидностью.

Четвертая дверь в зале на самом верху Цитадели ведет в хранилище сущности Света.

— Я понимаю, почему Киатор решил, будто бы она находится под кварталом фей, — продолжил Ферот. — Древние катакомбы исторического центра столицы действительно планировалось перестроить. Естественно, никаких свидетельств о том не сохранилось, не считая несколько туманных упоминаний и пару копий схем без каких-либо пояснений. Но все указывает на то…

— Киатор ошибся, — хмуро перебил его Ахин. — Там никогда не было святилища.

— Верно. Потому что примерно в то же время феи начали жаловаться на запах из сточных канав. Они выдвинули требование о создании полноценной канализационной системы. И в целях экономии было решено использовать старые катакомбы.

Таким образом, нечистоты и прижимистость властей спасли сущность Света. Порой взаимосвязь причин и последствий действительно весьма причудлива.

— Но Киатор все же ошибся, — повторил одержимый. — И его ошибка обошлась всем нам очень дорого.

— Однако кое в чем он оказался прав — сущность Света действительно существует в материальном мире. Прямо в Цитадели.

— Тогда почему бы тебе просто не уничтожить ее? — внезапно спросил Ахин. — Ты ведь знаешь, что это необходимо.

— Ее нельзя уничтожать, — вздохнул Ферот. Кажется, это они уже обсуждали. — Я собирался выступить перед советом архиепископов и кардиналом с инициативой высвобождения сущности Света…