Я киваю, но не отвечаю сразу. Да, я понимаю, о чем он говорит, но, хотя я понимаю это и, безусловно, признаю, что это хороший совет, я не знаю, как отношусь к той части, где он будет учить меня. Похоже, это потребует… близкого контакта.

— Нам нужно вернуться, — говорю я, поворачиваясь туда, откуда мы пришли. Пустая улица смотрит на меня, листья уносятся на землю безмолвным ветром. — Мара начнет волноваться.

* * *

Мы тихо возвращаемся в мой дом, и я со вздохом облегчения проскальзываю в прихожую.

Я никогда не любила компании, но теперь утешение дома даже приятнее, чем недоброжелательные взгляды прохожих. Интересно, буду ли я когда — нибудь снова чувствовать себя комфортно в Шелл — Харборе? Я запираю дверь, как только Майер входит в коридор, запихиваю ключи глубоко в карман толстовки.

Когда я поворачиваюсь, я вижу Мару на вершине лестницы, глядящую на нас обоих.

— Где вы были? — требует ответа она.

— Мы с Майером пошли гулять, — отвечаю я. — Нам… нужно было поговорить.

Последнее, что нам нужно, это еще один спор, особенно когда мы все так истощены. Учитывая, что в последнее время мы с Марой только и делаем, что ссоримся, я не решаюсь с ней заговорить, особенно о Майере. Несмотря на то, что она была достаточно мила, чтобы помочь перевязать его раны, ясно, что ее чувства к нему далеко не дружеские.

Она тяжело спускается по лестнице. Она закуталась в толстый хлопковый халат, вытащенный из моего шкафа. Но я не против.

Ее взгляд мечется между Майером и мной, глаза темные и подозрительные.

— Ты пошла одни, с ним?

— Да, — отвечаю я, немедленно обороняясь. Желание защищать Майера глупо. Разве я уже не перебрала все свои причины не доверять ему? Но я устала от бесконечного пристального внимания Мары. После прошлой ночи я думала, что мы на пути к восстановлению наших отношений. Кажется, я была неправа.

Она не спорит в этот раз и только устало пожимает плечами, прежде чем отправиться на кухню. Я иду следом, разочарование кипит под моей кожей, как заряженный угорь. Я вспоминаю свой кофе, уже остывший на столе, и вздыхаю.

Это печальная метафора моей жизни в эти дни. Все, что я любила, и все, что приносило мне утешение, ушло в прошлое.

— Ты должна быть осторожна, — шепчет она мне на ухо. — Если Майер готов предать Каллена, он легко может пойти другим путем и снова предать тебя. Он мужчина. Русал. Он хочет только власти. Контроля.

— Какое тебе дело? — огрызаюсь я, наконец, теряя самообладание. — Ты все равно хочешь, чтобы я вернулась в Корсику, верно?

Мара замирает, будто я ударила ее. Очень медленно она поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — холодно отвечает она, — и я верю, что тебе место в океане, в Корсике, как и мне.

Я просто смотрю на нее какое — то время, почти не понимая, как она все еще может верить, что я принадлежу Корсике после всего, что произошло.