По всему телу проступили красные пятна, температура поднялась еще выше, он начал поминутно оступаться и сильно сбавил скорость. Павел обеспокоенно взглянул в его огромные, неестественно расширенные зрачки и зло выругался. Такими темпами они не дойдут. Надо что-то придумать, но что? Стоп, симбионт! Он начисто про него забыл. Может быть, тот сможет что-нибудь придумать?
Не сбавляя шага, Павел потянулся к своему соседу по разуму и попытался донести до него суть проблемы. Раз за разом он посылал Симу различные картинки-образы, но тот не понимал. Судя по всему, его мир ограничивался телом самого Павла, и он абсолютно ничего не мог сделать для другого человека, для него Роман просто не существовал. В принципе, ожидаемо, но все равно обидно.
В самом деле, зарастить рану — это умеет сам организм, и ему нужно лишь помочь. А как придать иммунитет, да не просто против какого-то яда, а против агрессивных клеток мутагена? Или это вообще не клетки, а какой-нибудь токсин?
Так, иммунитет. Может быть, это просто какие-то клетки, которые есть у него в крови, например? В кино про эпидемии все вечно решается выделением чудо-лекарства из крови главного героя, который чудесным образом неуязвим для очередной болячки. А если просто перелить кровь? Фу. Что за дичь. Даже если проигнорировать возможность склеить ласты от несовместимости групп крови, как прикажете проделать это без инструментов посреди леса?
Так, а что если…
Павел подхватил с земли небольшой камешек с острым краем, прикусил губу и решительно полоснул себя по ладони. Еще раз, еще. Кровь потекла по руке, закапала на землю. На удивление, было почти не больно.
Павел протянул окровавленный камешек Роману. Тот с изумлением следил за происходящим, приоткрыв рот.
— Ты чего это? Что за… Побрататься, что ли, предлагаешь? А чего так внезапно?
Павел в двух словах объяснил ему про иммунитет и антитела. Кажется, получилось не очень убедительно, но камушек Роман взял. Руки у него тряслись, и нормально разрезать ладонь получилось не сразу.
Наконец, они соединили руки и вопросительно уставились друг на друга.
— А… сколько держать-то?
— А я откуда знаю? Это вообще-то твоя идея!
— Так, подожди секунду…
Павел отвлекся на Сима, который бомбардировал его вопросительными сообщениями, беспокоясь по поводу внезапной порчи внешнего покрова. Он успокоил симбиота, уговорил его не затягивать рану, а, наоборот, выпустить через нее побольше крови. Тайной его надежде на подключение постороннего человека через рану, как через разъем, сбыться было не суждено. Дурацкая, кончено, была идея, но попытка не пытка.
Постояв минут пять, свежеиспеченные побратимы продолжили путь. Оба чувствовали себя немного неловко.
Видимого эффекта обмен кровью не оказал. Роману становилось все хуже и хуже. Лицо его набрякло, покраснело, он хрипло, тяжело дышал.
Павел в который раз попытался оценить оставшееся до гор расстояние. На первый взгляд, они почти пришли. Но так казалось и час назад — проклятые каменные пики возвышались совсем близко и тем не менее к ним все никак не удавалось выбраться.
Еще через полчаса Роман оступился и разбил колено о торчащий из земли камень. Он поднялся, но идти смог лишь опираясь о плечо Павла.
Павел переставлял ноги, сгибаясь под тяжестью горячего неуклюжего тела, и думал. Думал о том, что они шумят на весь лес, ломясь кабанами сквозь заросли и хрустя сухими ветками, которые уже нет сил переступать. Что живы они лишь благодаря космической удаче Романа, которая, наверное, распространилась на них обоих. Отгонял мысль о том, что им не дойти — теперь уж точно. Даже до периметра — а этого все равно недостаточно. Не факт, что проход кто-то охраняет. А даже если окажется там кто-нибудь — есть ли у него вакцина?
Неожиданно в беспорядочно мельтешащее облачно панических мыслей вклинилась темная волна. А ради чего вообще он так выкладывается, кстати говоря? Кто ему этот парень, брат, сват? Ради чего он рискует, между прочим, собственной жизнью? Может быть…