— Почему не ведут огня роты?! — кричу я телефонисту. — Всем огонь! Слышите, всем огонь!

Телефонист что-то говорит мне, но я его не слышу. И тогда младший лейтенант Акатьев, тоже наблюдавший за полем боя, подошел, дотронулся до меня, протянул правую руку вперед, несколько раз согнул и разогнул указательный палец. Я понял, что роты давно ведут огонь. И действительно, в цепях вражеской пехоты то там, то здесь падают фигурки. А вот перед передним краем нашей обороны загорелось сразу несколько танков… На душе отлегло.

Перед позициями 2-й роты фашистская цепь залегла. Из восьми танков, шедших на том направлении, три загорелись. Остальные сбавили ход. Затем еще один вспыхнул чадным факелом. Танки начали сдавать назад.

По обороне же 1-й роты уже ползают несколько фашистских танков. Неужели ее бойцы дрогнули, отошли? Не может быть!

— Первую роту, давайте первую роту! Акатьев, спросите, что у них там, почему пропустили танки?! — приказал я адъютанту батальона. — И где наши танки?

Младший лейтенант Акатьев, подержав у уха трубку, что-то выслушал, показал мне рукой в сторону опушки леса. Догадываюсь, что машины Ковалева выдвигаются на правый фланг. Что ж, правильное решение. Но вот у нас, здесь, тоже скоро будет жарко.

— Акатьев, — тронул я за плечо младшего лейтенанта, — слушайте меня. Резервное отделение от второй роты с одним ПТР — срочно сюда, на командный пункт! И всех, кто здесь свободен, расположите в ходе сообщения справа, фронтом на первую роту. Надо задержать вражеские танки и пехоту, не допустить их в тыл второй роте. Все поняли, Акатьев?

Младший лейтенант утвердительно кивнул головой.

— Капитан Жданеев! Готовьте заградогонь перед обороной второго эшелона батальона! Отсекайте осколочными немецкую нехоту от танков! А я туда, показал в сторону траншей 1-й роты. — Командир минометной роты, со мной! Тяните за нами связь!

* * *

Низко пригибаясь, мы побежали по ходу сообщения на правый фланг батальона. На полпути нос к носу столкнулись с командиром резервного взвода. Он, вероятно, спешил ко мне на КП.

— Всех на правый фланг! — не вдаваясь ни в какие подробности, скомандовал я ему. — У шоссе оставьте один ручной пулемет, остальных — за мной!

Немецкие танки — вот они, рядом. И тут подоспели бойцы резервного взвода, расчеты противотанковых ружей. Ну теперь-то мы их шуганем!

Даю — команду на открытие огня. А сам с тревогой думаю: где же наши танки? Поступит ли Ковалев так, как мы договорились?

Да, у нас было заранее условлено, что в случае прорыва гитлеровцев на этом направлении Ковалев сажает десантом на танки тот стрелковый взвод, который его охраняет, и прибывает сюда. Вернее, вон туда, чуть сзади, где оборудованы окопы для его танков. Машины занимают свои окопы, а стрелковый взвод выдвигается вперед, вот в эту траншею, чтобы вместе с моим резервом, тоже стрелковым взводом, заткнуть горловину прорыва. И вот теперь… Резерв-то со мной, а вот где Ковалев со взводом? Хотя… Ведь адъютант батальона доложил же мне, что танки начали выдвижение сюда, на правый фланг. Значит, сейчас прибудут.

Мы уже вовсю вели бой с танками и пехотой противника, прорвавшимися через оборону 1-й роты, когда прибыл стрелковый взвод, приданный Ковалеву.

— Где Ковалев? — набросился я на взводного. Младший лейтенант вначале растерялся, а потом показал мне на опушку леса.

— Два? — растопырил я перед ним два пальца. Младший лейтенант кивнул. Да, прибыли и заняли сзади нас свои окопы два танка.

Молодец, Ковалев, не подвел!

— Занимайте оборону справа от резервного взвода, — скомандовал я младшему лейтенанту. — И сразу же огонь по фашистам!