Вскоре в батальон действительно прибыло пополнение, — восемьдесят один человек. В основном ополченцы — рабочие московских заводов. Все они были страстными патриотами Родины, но, к сожалению, почти не обученными военному делу.

Среди пополнения было немало и моих ровесников. Более того, со схожими с моей судьбами. В раннем детстве многие из них так же, как и я, батрачили на кулаков, на заводчиков, по их спинам гуляло все, что ни попадало под руку хозяину или приказчику. Так же, как и мне, лишь Советская власть открыла им путь в человеческую жизнь.

Дороги, конечно, повели нас потом разные. Я, например, стал сельским учителем, они — кто слесарем высокой квалификации, кто техником, кто инженером. Но объединяло нас одно — любовь к Советской власти, которая дала нам счастье жизни, сознание огромной за нее ответственности и готовность драться за наш строй до последнего.

И еще, в той обстановке, в которой мы оказались на фронте, у меня имелось единственное преимущество перед ними — я был кадровым военным. И уж если говорить всю правду, то им я стал далеко не по своей воле.

Случилось это так. Когда пришло время мне идти на военную службу, я даже скрыл от призывной комиссии, что имею законченное среднее образование. Уж очень не хотелось попадать в полковую школу, куда отбирали наиболее грамотных бойцов. Почему? Да потому, что в то время младший комсостав служил не два года, как все, а три. Я же мечтал как можно быстрее вернуться снова к ребятам, к профессии учителя, которая мне так правилась.

Но… Однажды, когда наш взвод занимался на манеже, подъехал командир эскадрона старший лейтенант Клещов. Приняв рапорт от взводного, он зачем-то отозвал его в сторону. Разговаривая между собой, они то и дело посматривали в мою сторону. Из этого я понял, что разговор идет обо мне. И действительно, через несколько минут командир взвода распорядился:

— Красноармеец Хомуло, к командиру эскадрона!

Старший лейтенант Клещов сразу же спросил:

— Какое у вас образование и кем вы работали до армии?

Я понял, что моя тайна раскрыта. Наверное, проговорился кто-нибудь из тех ребят, с которыми я призывался в одном военкомате и даже попал в один полк.

Пока я думал, кто же это меня выдал, Клещов задал второй вопрос:

— Почему скрываете свое образование?

Пришлось рассказать все как на духу.

Клещов улыбнулся и спросил:

— А командиром Красной Армии разве не хотите быть?

Я отрицательно покачал головой.

На том разговор и закончился. А меня еще несколько дней терзала мысль: кто же выдал комэску мою тайну?

Разгадка оказалась совсем неожиданной. Ведь выдал-то себя, оказывается, я сам. И вот при каких обстоятельствах. Как-то на неделе политинформацию с эскадроном должен был проводить замполитрука. Современный читатель, вероятно, и не представляет себе эту категорию политсостава. Напомню: замполитруки носили на петлицах по четыре треугольника, как и старшины, но в дополнение еще и пятиконечную звездочку, нашитую на рукаве. Точно такую же, как и у всего политсостава РККА.

И вот этот-то замполитрука по каким-то причинам не смог явиться для проведения политинформации. И тогда, подождав минут десять, старшина эскадрона сказал:

— Вспомним, что было на последних политзанятиях.