Переводчик совсем упарился — практики давно не было, а тут довольно оживлённая беседа не только с израильтянкой — в самый разгар обсуждения связист доложил, что на проводе контр-адмирал. Естественно, все трое рванули в радиоцентр, чтобы было оперативнее. Там и узнали об плане ликвидации южной группировки арабов. Записали условия и порядок взаимодействия, а затем стали обсуждать свою часть плана. Переводчика послали за какой-то папкой с картами. Израильтянка, оставшись без него, притихла, временами переводя взгляд с одного русского на другого.

— Ну, чё, Петрович… — почесал затылок Скворцов. — Спору нет, план толковый…

— А то ж! Впустить со стороны Будакской косы всю эту свору, а потом захлопнуть мышеловку и садануть корабельными орудиями в упор… дельно! Там от бородатых и мокрого места не останется. Но я сомневаюсь, что сама контр-адмирал до этого допетрила.

— Так я ж говорю, что Смагин не зря свой хлеб есть. По сути, это антитеррористическая операция.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что против нас идёт один сброд, — сказал Борис Степанович. — Если там и будут кадровые бойцы, так только в единичных экземплярах. Иначе они давно бы просчитали тот вариант, в который мы хотим их заманить.

— Степаныч, ты только голову не поворачивай и глянь, как на тебя еврейка поглядывает, — усмехнулся Рогозин.

— Ну и чё? — засопел тот.

— Ты ж вроде тоже семью потерял…

— Я не Соколов, английского не знаю, а общаться по принципу «моя твоя ходи нету» не привык, сам понимаешь, — вздохнул он. — А так, красивая баба, спору нет.

— Эт-тьо ком…э-э-э… комплимэнть? — с трудом выговорила Иса.

Последовал минутный шок, оба ошарашенно уставились на Штерн.

— Хренассе, так она по-русски шпрехает… — удивился Пётр Петрович.

— Плёхо…э-э-э… понимать хорьошьо, говорьить — нет, — израильтянка мотнула головой. — Русскый изык… э-э-э… трудн.

— А мне английский труден, — снова вздохнул Скворцов. — Я ж в школе немецкий изучал, и неплохо получалось…

— Шпрехен зи дойд? — мигом переключилась на него Штерн.

— Я-я, — кивнул полковник, также перейдя на язык Гёте. — Слабо, но говорю.

— Значит, господин полковник, сделал мне комплимент по поводу моей внешности? — Иса стрельнула глазками.

— Мы люди военные. Вы красивы, я — чертовски привлекателен, так чего мелочиться?

— О! Русские офицеры всегда были смелыми! — обаятельно улыбнулась она.