— Можно было сделать по-другому! — проревел мэр. — И потуши ты эту чертову сигарету!

— Нет, никак невозможно, — отчеканил Эрве, делая затяжку. — Кстати, советую тебе лучше следить за собственной женушкой!

— Храни свои советы при себе, Эрве!

Наконец Андре сел и впился взором прямо в глаза брата.

— Расскажи мне подробно, что произошло, — приказал он, совладав с гневом.

— Вечером я спорил с Гинтоли и вдруг увидел, как по улице шествуют Лапаз и его подружка… Кстати, знаешь, что это за девица?

— Плевать! — взорвался Андре.

— О’кей… Так вот, я проследил за ними и увидел, как они вошли в церковь… Мне это показалось подозрительным. Лапаз в церкви — такого не бывало…

— Короче!

— Я обошел строение… И оказался, можно сказать, в ложе, откуда был прекрасно слышен весь их разговор со стариком. И понял, что именно Жозеф снабжал проводника информацией… Они упомянули таинственные послания. Наш дорогой священник оказался анонимщиком! Лапаз хотел узнать конец истории, но кюре не стал с ним разговаривать. В какой-то момент малышка заговорила об убийстве. И я сказал себе, что надо бы навестить нашего кюре… Дождавшись ночи, я вместе с Порталем нанес ему визит. Чтобы вытащить из него все, что он знал, нам пришлось припугнуть его… Порталь даже подвесил его за ноги!

— А потом?

— В конце концов он рассказал нам все… В сущности, этот ваш кюре оказался трусом… Разве не так, Порталь?

— О да! — согласился великан с обеспокоенным видом.

— Заткнись, Порталь! — рявкнул мэр. — Дальше!

— Он знал абсолютно все…

Андре сжал челюсти, скрежет его зубов эхом отдавался во всем кабинете.

— И признался, что все узнал из исповеди Сюзанны.

— Черт! Ничего, я научу ее молчать! — пробормотал мэр.

— Тут я понял, что пора избавляться от него. Но попытался одним махом убить двух зайцев… Мы приказали ему позвонить Лапазу и попросить его срочно к нему приехать. Якобы он хочет наконец раскрыть ему всю правду… Пока этот идиот-проводник ехал к нему из своей дыры, мы занялись кюре вплотную. Порталь раскроил ему череп, ударив его о землю, а рядом мы поставили лестницу, словно он упал с нее и разбился. Лапаз притащился, но, когда увидел труп, улепетнул, как заяц! Если жандармы его вычислят, ему крышка…

— А Жозеф? Он, случайно, не оставил какие-нибудь записки или еще что-нибудь…