Беньямин был послушным и, главное, надежным ребенком. Ребенком, который даже умел извиняться. Который умел говорить «да ладно, ничего», если родители были неправы. Ребенком, который приносил матери цветок или рисовал ей картинку, когда она была чем-то расстроена. Ребенком, который мог даже обнять отца. Такой ребенок не мог так долго не являться домой без причины. Где-то в самой глубине сердца Петер чувствовал: что-то случилось. Что-то ужасное. Поэтому и не спешил возвращаться домой. Марианна сразу же увидела бы по его лицу, что что-то произошло. Ей так нужна была надежда, а он не умел притворяться.

Милли налила ему рюмку шнапса.

— На, выпей. Полегчает. Хотя бы на пару минут.

Петер с благодарностью взял шнапс и выпил его одним глотком.

— Милли, у тебя есть наш номер телефона?

Милли ухватилась за свое дикое гнездо из волос, умудрившись, впрочем, не разрушить его.

— Есть. Только чтоб я так знала где.

Она подвинула Петеру через прилавок лист бумаги и карандаш.

— Лучше запиши еще раз.

Петер поспешно написал номер телефона.

— Позвони, прошу тебя, если увидишь его или что-нибудь узнаешь. Что бы там ни было. Звони в любое время. Хоть среди ночи. Да?

Милли сунула листок в карман.

— Конечно, позвоню.

Петер кивнул и, понурив голову, пошел к выходу. Милли остановила его:

— Эй, Петер!

Петер обернулся.

— Выше голову, — сказала Милли, стараясь улыбнуться.

И Петер был ей за это благодарен.