— Нет, не придумывал. В комсомольском лагере видел нечто похожее, немного изменил и добавил своего. Похож немного на бальный, с элементами латиноамериканских танцев, — поясняю и достаю из сумки бобину с мелодией Ламбады. — Поставь, — прошу.

Маринка остановила магнитофон, который воспроизводил чувственного Джо Дассена. По-видимому, до моего прихода Маринка слушала записи. Песни довольно популярные, но качество оставляло желать лучшего. Вот и на фоне композиции знаменитого француза слышалось шуршание и потрескивание заезженной пластинки, с которой делалась запись.

Она запустила Ламбаду, некоторое время, склонив голову набок, вслушивается в мелодию, потом с улыбкой начинает подтанцовывать. Машет мне рукой, приглашая. Встаю напротив и начинаю танцевальные движения, двигая бедрами и вскидывая ноги. Девчонка внимательно всматривается и понемногу начинает повторять. Через некоторое время уже лихо отплясываем популярный в восьмидесятые танец, взявшись за руки. Раскрасневшаяся Маринка счастливо хохочет, импровизируя на ходу, добавляя в танец повороты, переходы и перестроения.

— Танец, просто отпад! — констатирует, плюхнувшись на кровать. — Девки все будут в шоке! — прогнозирует.

— Вот и скажи, что сама придумала, — предлагаю, пытаясь уклониться от ненужной славы.

— Скажешь тоже! Кто мне поверит? Все знают, что я с тобой хожу, — приводит убедительный аргумент.

— Как у тебя дела с Вовкой? — интересуюсь, вспоминая о поводе убедительного аргумента.

— Никак. Он после нашей с тобой встречи больше не приходит. Наверное, ему сообщили про нас с тобой, — отмахивается, демонстрируя полное равнодушие к проблеме.

«Ну что же! Если у нас с ней ничего не получится в будущем, то такая яркая девчонка одной не останется. Голова у нее на плечах есть, чтобы не выбрать какого-нибудь козла!» — успокаиваю себя.

— А теперь — концерт! — объявляет голосом конферансье и идет в прихожую за гитарой.

В прихожей слышаться голоса — Маринкин возмущенный и обвиняющий и детский просящий. Возвращается со смущенным братом. Ободряюще подмигиваю ему. Парнишка скромно пристраивается на краешек стула.

Расчехляю гитару, располагаюсь поудобнее и пробую струны.

— Что вам спеть? — спрашиваю слушателей.

Брат пожимает плечиками, а сестра лукаво улыбаясь, предлагает:

— Начни с последних.

Провожу по струнам и начинаю:

Почти без перерыва пою о девичьих воспоминаниях детства:

— Это ты про нас с Вовкой написал? — интересуется, задумчиво глядя на меня.

— Про тех, у кого прошла школьная любовь, — отговариваюсь. — Слушайте еще одну грустную, — предлагаю.

— Эта песня вас удивит, — интригую.