Отполированная до блеска золотистая катлонская медь, один из самых редких и ценных металлов, которые только могут использоваться для творений магической механики, ослепительно сияла в солнечных лучах. Синие глаза светились от встроенного в голову искусственного песика управляющего кристалла. Тоненькие лапки на шарнирах изящно изгибались без малейшего скрипа и звонко цокали по ледяной корке.

– Я хочу такую же собачку, – дама уплыла далеко вперед нас, а Мисси все тянула руку к ее песику, мечтая его погладить и приласкать. – Давай ее купим.

Тяжело вздохнула, собираясь с мыслями. Мне предстоял нелегкий разговор. Нужно было постараться объяснить ребенку, что мы не можем себе позволить столь дорогую игрушку. При моем прежнем заработке за целый год нельзя было накопить на механоида, наделенного самым примитивным искусственным разумом. Об изделиях класса люкс, а именно к нему принадлежал песик той дамы, мне и мечтать не стоило. Вместе с мужем мы бы за десять лет на него не накопили.

А ныне я и подавно вынуждена перебиваться редкими подачками хозяина ресторана, и то не на что жаловаться, все лучше чем сидеть на мели. Я не могла подарить дочери ложную надежду, пообещать для успокоения, что когда она пойдет в школу и если будет хорошо учиться, то в одну чудесную новогоднюю ночь найдет под елкой украшенную ярким бантом коробку, внутри которой ее будет ждать точно такой же механический песик.

– Послушай, дорогая, – мне пришлось развернуться вместе с дочерью и повести ее в обратную сторону, чтобы Мисси перестала заглядываться на предмет своей новорожденной мечты. Как назло, дама присела на скамейку и стала давать механическому песику разные команды: сидеть, лежать, танцевать на задних лапках, которые тот послушно выполнял. – Да, эта медная собачка очень милая и славная, но мы пока не можем себе позволить такое дорогое приобретение. Возможно, однажды в будущем, когда вырастешь, ты сама сможешь купить себе такую, и еще много-много красивых вещей и нарядов: платьев, шляпок, украшений.

– Но я хочу сейчас! Может, я не доживу… Не стану взрослой. Умру как папа, – Мисси взмахнула руками, вырываясь, и я, напуганная ее словами о смерти, не заметила, как она уронила любимую куклу.

Мимо проскочил, чуть не налетев на нас, куда-то спешащий высокий и толстый джентльмен. Он пробурчал себе под нос, мол, встали с ребенком на самом ходу. Испугавшись, что Мисси может на себя накликать самое худшее, откуда мне было знать, как на нее влияет неукрощенная магия, я впала в ступор. Потому не сразу поняла, что значил услышанный “Хрясь”. Осознала, что звук имел отношение к кукле по имени Эми, лишь когда увидела то немногое оставшееся от игрушки, на которую наступил толстяк.

Дочь впала в истерику, разразилась оглушительным плачем. Прохожие стали на нас оборачиваться. Суровая мадам в крашеной зеленой шубе не поленилась остановиться рядом, чтобы сделать замечание и упрекнуть меня в том, что я плохо занимаюсь воспитанием ребенка. Никто из раздражительной публики не мог представить, как плохо мне было в те короткие, но страшные минуты. Мисси кричала о том, что ее подружка Эми умерла. Я старалась ее успокоить, говорила, что куклы не умирают. Твердила, что мы найдем мастера, который починит Эми, и она станет как новенькая. Но дочь меня не слушала, продолжала биться в истерике и причитать о смерти.

Откуда-то взялись темные тучи, мгновенно закрывшие солнце и затянувшие все видимое небо. Из них повалил снег. Крупные хлопья до боли ударяли по лицу. Завязывая ленточки капюшона детской шубки, я краем глаза увидела вспышку молнии. Аккурат над старым городским кладбищем на другом берегу реки. Всерьез испугавшись того, что дочь ненароком поднимет там всех мертвецов, я сгребла ее в охапку и потащила к трамвайной остановке.

Вспомнила, что видела рядом с остановкой вывеску “Ремонт часов и прочих домашних мелочей”. Надеясь, что лавка работает в выходной день, поспешила туда, не переставая отвлекать и уговаривать Мисси. Дочь продолжала оплакивать куклу, останки которой я бережно собрала в сумочку. Пугающая метель не прекращалась. Похожие на снеговиков, мы добрались до лавки мелкого бытового ремонта.

Маленький старичок, сморщенный как печеное яблоко, отложил в сторонку взятую по привычке широкую лупу со сменными стеклышками и брезгливо махнул рукой, даже не притронувшись к сломанной кукле, которую я по частям разложила перед ним на прилавке.

– Товар не подлежит ремонту, – как плюнул сказал он, с презрением зыркая на меня мелкими заплывшими глазками.

– Прошу вас, мастер, вы хотя бы посмотрите. Вдруг что-то все же можно сделать. Понимаете, это любимая кукла моей дочери. Она привыкла засыпать с этой игрушкой.

– Купите новую! В чем проблема? Сказано вам, товар плохой. Место его на помойке. Выпустили, небось, на захудалой фабрике лет десять назад. Тут нечего чинить. Смотрите сами, крошится резина.

Потыкав в куклу выключенным паяльником, старик демонстративно опустил стекло и ушел вглубь лавки. Мне ничего не оставалось, кроме как возвращаться с дочерью домой. Кошмарная метель стихла, но погода оставалась пасмурной. Мисси немного успокоилась после того, как я, послушно кивая на все ее пугающие меня до мурашек слова, пообещала устроить кукле Эми пышные похороны с почестями и приглашенными гостями.

В качестве одного из гостей выступил усатый дворник. В широкий карман его овчинного форменного тулупа мне пришлось кинуть пару монеток за то, чтобы он потом выкопал из сугроба обувную коробку со сломанной куклой, отнес на помойку и не написал на меня жалобу в домоуправление за оставленный возле дома мусор. Мадам Клатинда произнесла длинную поминальную речь, чем очень выручила, у меня бы не хватило терпения и моральных сил. Мальчишка из соседнего дома сделал почетный залп, трижды выстрелил вверх из игрушечного пистолета. После этого дворник закопал обувную коробку в сугроб, мы с Мисси и мадам Клатиндой насыпали сверху по щепотке снега и отправились поминать куклу.

Казалось, я нахожусь в страшном сне, который все никак не кончается и я не могу проснуться. Никогда не задумывалась о том, каково приходится родителям юных некромантов, но даже несмотря на то, что я была очень далека от темы, сердцем понимала, что ребенок не должен постоянно думать о смерти, не видеть радостей жизни. Мне хотелось как можно скорее вырвать Мисси из порочного круга, все быстрее сжимающегося вокруг нее, подобно удавке, накинутой на шею висельника.