Я ненавижу их. Даже больше, чем я ненавижу Лиама. Мало того, что он делает меня несчастной, сидя дома и подстригая газон в семь тридцать утра в единственный день недели, когда я могу выспаться, так он ещё и наносит мне оскорбления, работая на одного из моих профессиональных врагов. FGP Corp — это один из тех огромных конгломератов, которые продолжают создавать экологические проблемы — кучка чересчур образованных чуваков в костюмах за 7 тысяч долларов, которые распространяют биотоксины по всему миру, совершенно не заботясь о коричневых пеликанах (и обо всем будущем человечества, но лично я больше привязана к пеликанам, которые ничем этого не заслужили).

Я смотрю на толстый почтовый пузырчатый пакет. Стал бы Лиам расписываться за конверт EPA от моего имени? Сомневаюсь. А может, и подписал бы. Потом он привяжет его к красным воздушным шарикам, которые предоставил его приятель Пеннивайз, и будет смотреть, как он исчезает в закате. Я уже на 73 % уверена, что он прятал мои носки. У меня осталось четыре одинаковых пары, ради всего святого.

— Вообще-то. — Я делаю шаг назад, улыбаясь, упиваясь собственной мелочностью. Хелена, ты бы так гордилась. — Мне, наверное, не стоит расписываться за него. Наверняка это федеральное преступление или что-то в этом роде.

Парень из UPS качает головой. — На самом деле нет.

Я пожимаю плечами. — Кто сказал?

— Я. Это буквально моя работа.

— Которую вы выполняете великолепно. Я улыбаюсь. — Но я всё равно не распишусь за конверт. Не хотите ли чашечку чая? Бокал вина? Cheez-Its?

Он хмурится. — Вы уверены, что не хотите? Это экспресс-доставка. Кто-то заплатил кучу денег за доставку в тот же день. Возможно, это действительно срочное дерьмо, которое понадобится Уильяму К., как только он вернется домой.

— Точно. Ну, это похоже на проблему Уильяма К.

Он присвистнул. — Это жестоко. — Он звучит восхищенно. Или просто напуган. — Итак, что не так с бедным Уильямом К.? Он оставляет сиденье унитаза поднятым?

— У нас отдельные туалеты. — Я размышляю над этим. — Но я уверена, что оставляет. В очень отдаленном случае я буду пользоваться его туалетом.

Он кивает. — Знаете, когда моя сестра училась в колледже, у неё был сожитель, которого она ненавидела. Я говорю о войне. Они орали друг на друга всё время. Однажды она написала целый список всего, что она ненавидела в нем, на своем телефоне, и это обрушило её приложение «Напоминания». Настолько длинным он был.

О-о-о. Звучит знакомо. — Что с ней случилось?

Я скрещиваю пальцы, чтобы ответ не был: «Она отбывает пожизненное заключение в ближайшем исправительном учреждении за то, что сбрила его волосы, пока он спал, и сделала татуировку „Я плохой человек“ на его коже головы». И всё же, то, что в итоге говорит парень UPS, в десять раз более тревожно.

— Они собираются пожениться в июне следующего года. — Он качает головой и отворачивается, взмахнув рукой. — Только представьте.

Мне снится концерт — плохой концерт.

Больше шума, чем музыки, на самом деле. Такое немецкое электронное дерьмо 70-х, которое Лиам держит на виниле и иногда включает, когда кто-то из его друзей приходит поиграть в видеоигры с шутером от первого лица. Это громко, отвратительно и раздражающе, и это продолжается, кажется, часами. Пока я не проснусь и не пойму три вещи:

Во-первых, у меня ужасно болит голова.

Во-вторых, сейчас середина ночи.

В-третьих, шум — это обычный шум, и он идет снизу.