Книги

Под британским флагом

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я бы тоже хотел служить на фрегате, но сам понимаешь… — махнув в очередной раз левой рукой, произнес он, так и не объяснив, что именно я должен понимать.

Наверное, был, как и я, уверен, что это знает каждый дурак.

— Вам положен корабль первого ранга, — грубо, по-военному, лизнул я.

— Я теперь всего лишь командир эскадры, — сказал он печально и поделился со мной: — Если бы ты знал, как мне все здесь надоело!

— Догадываюсь, — поддержал я, чтобы не забыл замолвить за меня словечко.

— Ладно, иди, — отпустил меня контр-адмирал и, когда я уже открывал входную дверь, сообщил: — Я решил разделить призовые на три корабля, поскольку все участвовали в его пленении.

— Благодарю! — искренне произнес я на прощанье.

А мне говорили, что контр-адмирал Горацио Нельсон, мягко выражаясь, жадноват. Вот и верь после этого людям!

87

Призовые за французский линкор немного скрасили нам нудную службу в блокадной эскадре. Нашей обязанностью было не пропускать в Валетту французские суда со снабжением и следить, чтобы оттуда не сбежал восьмидесятипушечный линейный корабль третьего ранга «Гильом Телль», последний участник сражения при Абукире, не попавший в плен к англичанам. Захватить его было делом чести.

В это время вице-адмирал Джордж Кейт перевез на Мальту тысячу двести неаполитанских пехотинцев, которые сменили пятьсот португальских. Что те, что те были не ахти вояки, поэтому смена была хороша только увеличением количества дармоедов на острове, на котором и так не хватало еды. После чего командующий Средиземноморским флотом ушел к берегам Италии, оставив контр-адмирала Горацио Нельсона командовать осадой Мальты. Последнему это очень не понравилось. Видимо, его добрые пожелания своему командиру услышали на небесах, потому что стоило Джорджу Кейту семнадцатого марта оставить свой корабль «Королева Шарлотта» на пару часов, как на флагмане случился пожар, а потом и взрыв. Погибло около семисот человек.

Узнав об этом, контр-адмирал Горацио Нельсон решил, что ему незачем торчать у Мальты, умотал в Палермо под юбку. Утром двадцать девятого марта начался шторм, английская эскадра отошла от острова, и в одиннадцать часов ночи «Гильом Телль» по-тихому вышел их гавани и рванул в сторону Тунисского пролива. Корвета «Хороший гражданин» на его пути не оказалось. В это время мы дрейфовали восточнее Мальты. Зато его заметил фрегат «Пенелопа», послал с бригом «Менорка» сообщение об этом флаг-капитану «Оглушительного» Эдварду Берри, замещавшего командира эскадры. В шесть утра английский шестидесятичетырехпушечный корабль третьего ранга «Лев» догнал беглеца и вместе с фрегатом «Пенелопа» поставил в два огня. Минут через тридцать подтянулся «Оглушительный» и сменил фрегат, которому к тому времени здорово досталось. Без пятнадцати шесть французский линкор остался без фок-мачты и грот-мачты, но его моряки приколотили гвоздями флаг к бизань-мачте и продолжили сражение. Они продержались до девяти тридцати пяти. Погибших и раненых было более двухсот человек. Если бы все французские корабли сражались так же, как «Благородный» и «Гильом Телль», вряд ли бы англичане выиграли хоть одно сражение. На наше счастье, таких кораблей на весь французский флот было всего два, и тем пришлось драться с многократно превосходящими силами противника.

Четырнадцатого апреля к Мальте подошла русская эскадра в составе тринадцати линейных кораблей, десяти фрегатов и семи меньших кораблей и подключилась к осаде. Как поделился со мной капитан фрегата «Пенелопа» Генри Блэквуд, приход русских пробил контр-адмирал Горацио Нельсон через Лондон и Санкт-Петербург. Приказ адмиралу Ушакову поступил от самого императора Павла Первого. Горацио Нельсону хотелось как можно скорее избавиться от неприятной обязанности осаждать Мальту, но при этом он был против штурма крепости, в которой засел французский гарнизон. Если русские захватят Валетту, они и получат протекторат над Мальтой, как это случилось с семью островами в Ионическом море. Адмирал Ушаков освободил их и превратил в республику Семи Островов под протекторатом русских и якобы турок, но последние не имели никаких оснований поверить в это. Поэтому мальтийский гарнизон брали измором. Во избежание международного конфликта нам порекомендовали не общаться с русскими, если не будет крайней необходимости.

Я решил не только не общаться с земляками, но и повел корвет в Тунисский пролив, надеясь на добычу. Вначале попадались только союзные суда. Вахтенный мичман с парой морских пехотинцев отправлялся на встреченное судно, проверял соответствие судовых документов поднятому на мачте флагу и возвращался на корвет. Так было до двадцать восьмого апреля.

Этот полакр водоизмещением тонн восемьсот впередсмотрящий заметил позади нас. Подгоняемое северо-восточным штормовым ветром, судно шло со стороны Мальты, нагоняя нас. На корвете были подняты только главные паруса, причем я раздумывал, не убрать ли их, не поменять ли курс на острый бейдевинд и не поднять ли штормовой стаксель? Так и сделал, заметив преследователя. Полакр не демонстрировал никакого флага, поэтому я счел его английским и приказал поднять французский флаг. Вот такая у меня манера шутить. На полакре тоже подняли французский флаг. Я подпустил его ближе, после чего приказал поднять английский флаг. Такого на полакре не оказалось.

— Выстрелить холостым! — приказал я комендорам погонных пушек.

Это был приказ полакру опустить паруса и лечь в дрейф, невыполнение которого грозило началом боевых действий. Судя по количеству пушечных портов, если они не нарисованы, на судне всего восемь пушек, скорее всего, трех- или шестифунтовых. С корветом им тягаться не по зубам. На полакре после небольшой паузы выполнили приказ, оставив только штормовой стаксель, чтобы держаться правой раковиной к ветру и волне. От корвета отошел катер с мичманом Робертом Эшли.

Минут через пятнадцать на борт «Хорошего гражданина» поднялся рослый мужчина лет тридцати восьми, длинные волнистые черные волосы которого были перехвачены черной ленточкой, как в будущем будут носить во время траура русские женщины. Наработанный стереотип при виде такой ленточки первым делом вызывал у меня вопрос: по ком скорбит шкипер полакра со скромным названием «Поле битвы»? У французов названия купеческих судов или излишне примитивные типа женских имен, или выдают мечты судовладельца. Впрочем, женское имя тоже может обозначать мечту.

— Откуда и куда? — ответив на вежливое приветствие шкипера на ломаном английском языке, первым делом поинтересовался я на, как считаю, прекрасном французском.

— Из Валетты в Марсель, — ответил шкипер на родном языке. — Надоело там торчать. Продукты закончились, местным запретили подвозить и продавать нам, на берег не сойдешь. Контрабандисты продавали нам кур по шестнадцать франков, кроликов по двенадцать франков, а рыбу по четыре франка за фунт. Пришлось обменять часть груза на еду. Простояли бы еще пару месяцев — и трюм был бы пуст. Надеялся во время шторма проскочить. Сначала всё шло хорошо… — Он вздохнул огорченно и развел руки: не повезло. — Надо было идти к африканскому берегу и дальше вдоль него.