Некоторые преподаватели писательского мастерства говорят: если вы хотите стать писателем, нужно писать каждый день. Но я с этим не согласен. Чтобы разобраться в полученных образах, необходим жизненный опыт, иначе вы просто не сможете передать их достоверно. Невозможно создать эмоциональный текст, не испытав эмоций. Истории – это клубок из того, что предложено свыше, и всего, что вы узнали, почувствовали, увидели, пережили. Проще говоря, чтобы выдохнуть, нужно сначала вдохнуть. Жизнь – это вдох. Слова, ложащиеся на бумагу, – выдох.
Садясь перед чистой страницей, я всегда уделяю минутку, чтобы поблагодарить Бога за то, что вот-вот получу. И молча обещаю довериться и слушать. А затем позволяю образам течь сквозь меня.
Положив пальцы на клавиатуру, чтобы начать сценарий, который либо проложит мне путь к величию, либо покончит с этим грандиозным экспериментом, я напомнил себе, что нужно открыть душу. Потому что, если я буду писать не душой, ничего не получится.
Я сделал глубокий вдох, а потом долгий, освободительный выдох. И начал печатать.
Глава 27
Договор пришел по имейлу, когда Либби готовила ужин.
Я просмотрел его. Это был только черновик, но меня приободрило, что его прислали так быстро, значит, студия действительно хочет приступить к работе.
На этом этапе еще нет никаких гарантий, что по моему сценарию снимут фильм, но Лора собиралась установить в договоре штрафы, если фильм не снимут, а это увеличит шансы на съемку.
Мне еще не заплатили, но сумма в опционе выглядела справедливой, и я получу ее сразу же. Я также получал гарантию участия в съемочном процессе, то есть мне заплатят за дополнительную подготовку сценария, часть авансом, а часть в конце. Обе выплаты в сумме составляли чуть больше сотни тысяч – хватит на еду и выплаты по ипотеке почти на весь следующий год.
А всего, если Джек снимет фильм, я смогу заработать почти семизначную сумму. Этого не просто достаточно, чтобы девочки снова смогли заниматься танцами, это меняет все. Мы сможем закрыть ипотеку и вернуть бриллиант Либби. Я собирался сделать все возможное, чтобы получить эти деньги.
– Угадай, что я получил от Джека Кимболла, – крикнул я жене, помахав в воздухе айпадом, на экране которого был открыт файл с контрактом.
Либби чистила авокадо для гуакамоле, и на носу у нее был кусочек зеленой мякоти.
– Хламидиоз? – предположила она и засмеялась над собственной шуткой.
– У нас же было только одно свидание! – пошутил я в ответ. – Я не из таких.
– Дай-ка посмотреть! – потребовала она, вытирая руки полотенцем.
Когда она попыталась забрать у меня айпад, я отдернул его. Она прищурилась.
– Я не обязан подписывать контракт, – поддел ее я. – Мы еще можем уехать обратно в Нью-Йорк, еще не слишком поздно.
– Ты прекрасно знаешь, что мне никогда по-настоящему не хотелось уехать обратно в Нью-Йорк.
И она говорила правду. Потому что ее самолюбие было еще больше моего, ей совершенно не хотелось давать отцу повод сказать: «А я ведь предупреждал».
Я отдал ей айпад. Она поднесла руку к губам.