Ее парень появился на лестнице секундой спустя, и я постаралась не думать о том, чем они занимались в ее комнате. Конечно, разговор о «том самом» у нас с ней уже был. Ей ведь шестнадцать, они наверняка обжимаются. Так пусть лучше делают это здесь, где она контролирует ситуацию и сама может определить, насколько далеко стоит зайти.
– Прошу всех за стол, – пригласила я.
Татум и Марго посмотрели на маму, и она, как бы подбадривая девочек, помахала в сторону столовой. Я попросила ее накрыть для всех одинаково, без «детских» мест – дочери Либби будут пить из бокалов и есть большими вилками, как у взрослых. Гейб всегда настаивал, что за столом Саванна должна чувствовать себя равной – бабушка с дедушкой все детство сюсюкались с ним, и он терпеть этого не мог. Детьми и так весь день командуют, сказал он однажды. Подними руку, подожди своей очереди, скажи «спасибо». Пусть хотя бы за ужином этого не будет. В процессе был разлит не один стакан молока, но зато Саванна выросла уверенной и независимой. Если б не эти семейные ужины на равных, последние три месяца прошли бы совсем по-другому. Я старалась не думать о том, какое чувство нынешняя смелость Саванны вызвала бы у ее отца, – гордость или сожаление.
– У вас такой красивый дом, – сказал Логан, спустившись по лестнице. – Спасибо, что пригласили на ужин.
Я улыбнулась ему и представила его Либби, Энди и девочкам. Пока он пожимал руку Энди, Либби прошептала мне на ухо:
– У него кроссовки за восемьсот долларов.
Я посмотрела на его кроссовки. У меня не было оснований сомневаться в ее словах, но, как по мне, выглядели они совершенно обычно. Я проследила, как он выдвинул стул для Саванны и подождал, пока она сядет. Милый мальчик из приличной семьи, сказала бы моя мать, даже не зная, сколько стоит его обувь.
Мама так и не простила меня за то, что я вышла за Гэбриэла. «Ты достаточно красива, чтобы найти кого-нибудь получше, – сказала она – Не выходи за морского пехотинца, подожди миллионера!» Но я понятия не имела, где познакомиться с миллионером. Знаю, это покажется мелочным, но я хотела переехать в Калабасас еще и для того, чтобы Саванна могла познакомиться с детьми из состоятельных семей. Не чтобы выйти замуж за одного из них, а чтобы самой стать такой. Конечно, теперь у нас были деньги. Но я еще не знала, чем все это закончится. Я скрыла улики, приняла взятку, солгала полиции. Я сделала это, чтобы Саванна жила лучше меня, но мой план сработает, только если меня не поймают. Если я окажусь в тюрьме, где мне и место, ей пригодятся друзья, которые носят кроссовки за восемьсот долларов.
– Чесночный хлеб просто потрясающий, – воскликнул Логан и взял себе второй кусок, но перед этим предложил хлебную корзину Саванне.
Мы ужинали по-семейному, передавая друг другу блюда, и каждый накладывал себе, сколько хотел. Либби засыпала Логана вопросами. Ты еще живешь с родителями? Что будешь изучать в Гарварде? Почему решил сделать перерыв в учебе? Даже избитое «Как вы познакомились?» было встречено без закатывания глаз. Она умело вела беседу, приправляя вопросы байками о своей учебе и рассуждениями о том, почему для бакалавриата выбрала колледж Вильгельма и Марии, а Колумбийский университет для магистратуры. Энди тоже вступил в разговор, поделившись историей о том, как бросил медицинский и стал изучать экономику, когда понял, что с органической химией ему не совладать.
Мне нравилось их слушать, но было совершенно нечего добавить. Пока они болтали о любимых преподавателях и книгах, я пыталась стать незаметной и молилась, чтобы разговор не свернул на меня. У меня не было высшего образования. Сразу после школы я со своими зачатками математических способностей устроилась в бухгалтерию. Я понятия не имела, кто такие Вильгельм и Мария[6] и чему можно научиться, если ходить вместе с ними на занятия, и мне не хотелось выставлять себя на посмешище глупыми вопросами. Либби оказалась достаточно учтивой, чтобы вспомнить про меня, только когда разговор зашел о более простых вещах, таких как мой салат («А крутоны ты делала сама?»), местные рестораны («Если ты еще не была в «Дельмонико», обязательно сходи!») или погода («Да закончится когда-нибудь эта жара или нет?»).
Этот вечер в который раз подтвердил то, что я и так уже знала.
Я самозванка. Мне не место в этом доме и в этом квартале. И мы с Либби никогда не будем подругами.
Я здесь чужая. Я пленница в собственном доме.
Они никогда не узнают, кто я на самом деле, откуда я и что натворила.
Я не смогу ни с кем сблизиться по-настоящему. И никогда больше не буду самой собой.
Такую жизнь я выбрала из-за своей лжи и преступлений. Оставался только один вопрос – стоит ли вообще так жить.
Нужно было нотариально заверить изменения, которые я внес в документы Джека, а значит, еще один человек будет посвящен в наши грехи.
Я решил не прибегать к услугам своего постоянного нотариуса, который пришел бы ко мне домой. Вместо этого я пошел в офис Объединенной почтово-посылочной службы, где всегда куча народа, оделся так, чтобы меня не запомнили, и назначил встречу на раннее утро, дабы не разозлить никого в очереди.