Вот так у меня и появился парень.
– Откуда у вас этот бриллиант? – спросил ювелир, рассматривая камень в два с половиной карата через лупу с десятикратным увеличением.
– От бабушки, – ответила я. – Она подарила мне его перед смертью.
Я собиралась заказать себе кольцо на сорокалетие, чтобы почтить ее память, но крыша над головой нам нужна была больше, чем новое бриллиантовое кольцо. А мою добычу из комиссионки мы проели за один день.
Ювелир положил камень под микроскоп и стал рассматривать со всех сторон.
– Настолько идеальный, что кажется ненастоящим, – немного агрессивно заявил он.
Бабушкин бриллиант был исключительно редким и безусловно подлинным. Лишь самый взыскательный ювелир мог оценить его по достоинству, и я надеялась, что пришла именно к такому.
– Бабуля была родом из Бельгии, – объяснила я. В Антверпене, как известно, лучшие огранщики алмазов в мире. – Вот сертификат, – добавила я и подвинула по стойке сертификат подлинности и чистоты, чуть помедлив, чтобы ювелир заметил мой «Ролекс» – часы 1940 года, доказательство того, что я вполне могу владеть столь редким и дорогим камнем. – Там одно‑единственное включение.
– Пузырек у основания, – быстро сказал он, показывая, что заметил.
– Верно, – согласилась я.
Только этот пузырек помешал присвоить бриллианту высшую категорию, IF, означающую «внутренне безупречный», что почти невозможно для камня такого размера. Когда ювелир положил бриллиант на весы тонким пинцетом, я вспомнила тот день, когда бабушка подарила камень мне. Мы гостили у нее в Чаппакве, и она позвала меня к себе, спальню. Мне было восемнадцать. Вскоре после этого она умерла, летом, перед моим отъездом в колледж.
«Его купил мне твой дедушка», – объяснила она, протягивая маленький мешочек из черного бархата. Меня пугало, как тряслись ее руки из-за болезни Паркинсона, но я понимала – вот-вот произойдет нечто важное, и не смела отвести взгляд. Бабушка велела мне самой открыть мешочек, потому что не доверяла своим рукам, и я подумала, что внутри, наверное, какая-нибудь вычурная старинная брошь или большие серьги, которые я никогда не надену.
Я перевернула мешочек, и на мою ладонь выпал идеально круглый бриллиант. Даже в сумрачном вечернем свете он блестел как в мультфильме. Бабушка включила настольную лампу, и по моей руке заплясали тысячи крохотных радуг. «Только не говори маме», – попросила она, лукаво подмигивая, и я вдруг поняла, что она дарит мне чудовищно дорогую вещь. Теперь, двадцать лет спустя, я стояла, затаив дыхание, пока надутый ювелир думал, сколько предложить мне за камень.
– Он почти идеально бесцветный, никогда таких не видел, – сказал он скорее себе, чем мне.
В сертификате значилась категория D – высшая оценка по цветовой шкале. Похоже, мистер Надутый ювелир был с этим согласен.
– Почему вы решили с ним расстаться? – недоверчиво спросил он.
Его как будто слегка оскорбило мое желание продать такое сокровище. Круглые камни идеальной чистоты не просто дороги, они еще и редки. Даже если у меня появятся деньги, я вряд ли когда-нибудь найду ему замену.
– Вы можете его продать? – спросила я, проигнорировав вопрос.
Конечно, расставаться с ним мне не хотелось. Но мне нужно кормить двоих дочерей.