– Да-да, просто фантастика, – как бы со знанием дела согласилась я, хотя видела я Вьетнам только в инстаграме Сьюзан Ланкастер, школьной подруги, которая туда недавно ездила в отпуск.

Плавно перевела разговор на литературу.

– Что-нибудь интересное читал в последнее время? – поинтересовалась я (ай да я, такая интеллектуалка).

– Вообще-то у меня не так много времени, чтобы читать, в основном читаю только по работе, – ответил Марк. – Но вот недавно прочел очень любопытную биографию Вордсворта.

– О, это который стихи про нарциссы написал? – наобум спросила я.

– Да, жаль только, что его знают по одному этому стихотворению, – пылко начал Марк, – а ведь он участвовал во Французской революции, был радикалом, воздействовал на умы. Просто исключительная личность.

– Боже, а я и не знала, – ответила я. – Надо обязательно почитать.

– Обязательно почитай, рекомендую! – сказал Марк.

Да уж, вечер выдался весьма содержательным. Я узнала столько всего о разных вещах, восполнила пробелы в своем школьном образовании, так еще и налюбовалась Марком. Он был именно тем человеком, которого я ждала всю свою жизнь, – интересный, умный, с широким кругозором, разнообразными интересами и стильным гардеробом. Джек был замечательным в своем роде, но он никогда не сподвигал меня на умственное развитие и довольствовался моей, прямо скажем, узкой зоной интеллектуального комфорта. Во время этого ужина в моем воображении даже возникали видения будущего, как мы с Марком устраиваем великосветские приемы и собираем за нашим уютным салонным ужином блестящие умы со всей округи. Он ведь даже умеет по-французски декламировать стихи. И мы вообще прекратим порочную практику устраивать пьяные посиделки, а сделаем наш светский салон местом дискуссий, где обсуждаются насущные вопросы литературы, философии и искусства! От такой блестящей перспективы совместной жизни с Марком я не заметила, как вылакала до дна весь джин.

– Закажем еще? – предложил он, немного смутившись моей скорости.

– Ага, давай! – радостно согласилась я.

После еще одной порции джина Марк как-то засобирался домой и предложил закруглиться. Я с готовностью согласилась, ведь я же не пропойца, и мы пошли пешочком вдоль деревенских улочек к своим домам, я все время прикусывала язык, чтобы не начать рассказывать, кто где живет, в каком доме, с кем и как, дабы не испортить впечатление от высокоинтеллектуальной беседы за ужином своими простецкими деревенскими сплетнями, ведь я же еще контролирую, что к чему.

Дошли мы до моего дома, и тут меня охватила легкая паника: а что теперь делать-то? Что это было – свидание? Если да, то он, наверное, ждет, что я его сейчас приглашу в дом на кофе? Или же мы сидели в пабе как друзья или как соседи, или он думает, что я местная шлюха? Как в таком случае поступит интеллектуалка? А хочу ли я вообще приглашать его на кофе? На самом деле в этой ситуации от меня мало что зависело. Я же не могла пригласить его в дом, где полным полно дурно пахнущих подростков, уверена, что прямо у дверей уже стоят их вонючие кроссовки и в доме не продохнуть, так еще они небось перевернули там все вверх дном, хотя всего лишь пару часов назад в доме был относительный порядок. И потом, вероятно, это не вписывается ни в какие моральные нормы – затаскивать в дом джентльмена после первого же свидания, когда в этом самом доме находятся чужие дети. Что эти дети потом расскажут своим родителям? Хотя… такие мелкобуржуазные нравы, наверно, давно уже отжили свой век, и мне пора стать более богемной, раз уж я мечтаю о светском салоне?

Мы подошли к воротам, и я говорю:

– Ну вот мы и пришли! Видишь, как быстро добрались. Ну, я пойду домой, а то там детей полно, наверно, весь дом уже разнесли, надо пойти проверить! Спасибо за прекрасный вечер!

– О да, – в его голосе мне послышались нотки огорчения. – Мне тоже понравилось.

Ох, какие же мы с ним вежливые и приличные. Такие прям все из себя белые и пушистые симпатюлечки. И как, спрашивается, мы перейдем от этих вежливых «спасибо, было прекрасно, ой, да-да, все было просто замечательно» к делу? Может, нам надо быть как голландцы? Они же безо всякого смущения переходят к разговору о сексе, без эвфемизмов и церемоний. Просто говорят: «Засади мне, жеребец!» Хорошо устроились эти голландцы. Но если ты британец, то так не делается, это же просто дурной тон. Как можно говорить о сексе? Подумать только, это же неприлично!

– Ну, увидимся еще! – весело чирикнула я и поспешила по тропинке к дому. Я была уже у двери, когда он окликнул.

– Эллен?

– Да?