Но если подумать, я не буду жить в совершенном одиночестве. Ведь собаки-то от меня никуда не денутся. Барри вообще по духу собака-спасатель, так что случись со мной неладное, он как Лэсси побежит по округе и всем сообщит. Джаджи, вероятно, даже и не пошевелится. Он скорее всего развалится на моей кровати и будет злорадствовать: «Наконец-то эта старая дрянь сдохла, теперь вся кровать моя!» Да он уже и сейчас так делает и еще рычит на меня, когда я пытаюсь его немного подвинуть. Джаджи хоть и пес, но верности собачьей в нем нет ни капли. Однако когда я буду жить совсем одна, не будет препятствий завести себе еще собак – верных добрых друзей – так еще я смогу по ночам хомячить в одно лицо и никто мне ничего не скажет, собаки-то вместе со мной будут есть.

Ой, до этого еще далеко, а пока мне надо растолкать детей и заставить их заниматься. Уж как я уговаривала их, как настраивала на работу: «Вставайте, лежебоки, садитесь повторять уроки, а то так и останетесь здесь лежать на боку всю жизнь, и вам будет стыдно перед своими друзьями, потому что я буду вас позорить каждый раз, когда они будут сюда являться! Встали сейчас же и пошли на прогулку с собаками, почему посудомойка не разгружена, нашли себе служанку, мать вашу!» Пошумев еще какое-то время для приличия, я ушла на работу.

На работе до сих пор официально не объявили о нависшем над нашими головами слиянии, и я уже стала сомневаться, а не ошибочные ли сведения у Эда, а может, это он так неудачно шутил, но люди тем временем перешептываются между собой и по офису ходят слухи, так что народ стал подходить ко мне и спрашивать, что мне известно. Боюсь, не бывает дыма без огня, они просто тянут время, чтобы потом взять и поставить нас перед фактом.

А в целом сегодня день прошел без особых событий, так что я вернулась домой как обычно, нисколько не удивилась, что собак никто не выгулял, Джаджи угрюмо сидел в гостиной и даже не вышел поздороваться, посудомоечная как была забита утром, так и стояла нетронутая. Вздохнув, послала я Питера выгулять измучившихся взаперти бедных псов, сказала Джейн разгрузить посудомойку, а сама принялась собирать собачьи какашки, которые были густо разбросаны по всему первому этажу, просить детей убирать за псами – дело безнадежное, они вляпываются в эти же какашки и разносят их по всему дому. Да, пятничный вечер проходит незабываемо!

Тут Джейн начала трещать о своей машине и о проклятом черном ящике, который следит за ней и снижает по непонятной причине баллы за вождение, и, может быть, я помогу ей подправить ее рейтинг, если поезжу на ее машине и наберу очков своим ответственным и аккуратным вождением. Я была против, потому как у меня в планах было накатить бокал вина вечером, и разве не может ее просьба подождать до завтра, потому что я с ног валюсь и ни за что не стану сейчас бесцельно кружить на ночным улицам, только чтобы у Джейн рейтинг вернулся в норму. Почему бы ей не поехать сейчас к отцу и не попросить его накрутить мили на ее тачке, ведь у нее же два родителя, в конце концов, но Джейн эту идею отвергла. Более того, она начала топать ногами, хлопать дверьми и стенать у себя в комнате, за что ей такое наказание и почему все к ней так несправедливы, так что пришлось мне сесть за руль и покружить по окрестностям, все лучше, чем слушать ее причитания.

Вернулась я домой, в горле пересохло, и грезилось мне только ледяное вино в запотевшем бокале, по которому соблазнительно стекают капли, а внутри так нежно искрится винцо – я уже мысленно отхлебнула божественного напитка, как взгляд мой упал на прелестный букет цветов на столике в прихожей. От нечаянной радости у меня в зобу дыханье сперло. Неужели Питер догадался купить цветы, пока выгуливал собак, чтобы загладить свою вину за то, что не погулял с собаками утром? Какой же у меня вырос внимательный, галантный мальчик, и это же надо, ай да я, удивительная мать, смогла воспитать своего сына таким тонко чувствующим и заботливым (и не будем вспоминать, что, выходя из дома, он крикнул «Гори в аду!» в ответ на какую-то реплику Джейн). Я взлетела по лестнице на второй этаж, вообще забыла про вино, так мне хотелось задушевно поболтать со своим сыночком в эту минуту, сказать, как я его люблю и как он умело демонстрирует в мелочах, что и он меня тоже любит.

Влетев к нему в комнату, с цветами в руках, я выпалила «Спасибо, сынуля! Не надо было, конечно, тратиться, и вообще зря ты это, но я тронута. Ты не представляешь, как я счастлива, что ты подарил цветы!»

– В смысле? – спросил Питер, не отрывая взгляд от экрана.

– Сыночек, не надо стесняться, я так рада, что ты решил это сделать.

– Ниче я не делал, – буркнул Питер. – Не понял, ты щас о чем?

Ой, ну какой же он смешной, так глупо отпирается. Я встала перед ним и сунула букет прямо ему под нос.

– Тебе не нужно притворяться перед мамой, что ты Мистер Крутой, – радостно сказала я. – Это же ты купил маме такой красивый букет, а, малыш?

– Ма! Ты че так орешь, в сети все же тебя слышат! – в ужасе зашипел он.

– Прости, милый! – театрально прошептала я. – Я просто хотела сказать тебе спасибо!

Тут Питер наконец оторвался от экрана и посмотрел на меня.

– Я звук отключил. Ща можно говорить. За что спасибо-то?

– За цветы! – воскликнула я.

– Какие цветы?

– Которые ты купил для меня!

– Ниче я не покупал. С какого я тебе цветы буду покупать? Ты же мать моя, я че, совсем сдурел, штоле?