И опять-таки, мужчинам в этом плане намного легче. Они просто сдают в трейд-ин свою старую модель и получают взамен новую тачку (посмотрите на Саймона с его Мариссой) и отпускают циничные шуточки типа «мужчине столько лет, сколько его любовнице» (вот уроды), в то время как женщинам приходится находить утешение в журнальных статьях, которые утверждают, что пятьдесят лет – это вторые сорок, мы вынуждены вбухивать огромные суммы в омолаживающую косметику и чудо-кремы, которые должны сохранить молодость, убрать мешки под глазами, гусиные лапки, брыли и носогубные складки. Черт, я даже видела рекламу крема, обещающего вернуть младенческую розовость вашим губам (и я сейчас не о рте говорю), потому что с возрастом они темнеют и становятся непривлекательными (что уж говорить о седых волосах на причинном месте). Кто знал? Никто раньше и не думал, что розовость щечек и губ будет модным не только на лице и вас будут шеймить, если это не так, а потому вам просто необходимо купить крем под названием «Розовый бутон» и смазывать правую и левую губу. Это еще что, я вот видела другую рекламу, в которой призывали обратить внимание на ужасную социальную проблему, а именно провисающие от возраста мочки ушей, и потому замки у сережек должны сейчас иметь специальный поддерживающий механизм, чтобы мочки не отвисали. Вот же придумали, да?
И пока на женщин все время давят, что они должны оставаться как можно дольше молодыми, чтобы всеми способами сохраняли, поддерживали, культивировали свою несколько пожухшую свежесть, мужчины, ради которых мы идем на все эти ухищрения и жертвы, и в ус не дуют, просто находят себе кого помоложе – и готово. Вспомните всех тех старых козлов в ночном клубе, что пытались клеить Джейн и ее подружек, – самонадеянность этих придурков, считающих, что восемнадцатилетняя девочка мечтает находиться в компании пятидесятилетнего пердуна, зашкаливает, ведь мужчины к этому возрасту тоже седеют, покрываются морщинами и дрябнут, но почему-то общество не ставит им это в вину, не порицает за внешний вид и не бомбит беззастенчивой рекламой, предлагая им перестать стареть и заняться собой. Я бы многое могла тут рассказать о преимуществах матриархата, где мудрость и опыт ценятся выше юности и физической привлекательности. Однако пришлось мне себя выводить из мрачных раздумий о засилье патриархата и думать, как изловчиться и привести себя в надлежащий вид за короткое время. Недостаток времени, если подумать, был только на пользу, а то вдруг (хотя вряд ли) он бы проявил интерес и не стал придираться к мелочам, а я бы побрила ноги и другую растительность на теле, то тогда шансы потерять голову на первом свидании и броситься в омут страсти были бы весьма высоки. Но мне надлежало вернуться с первого свидания добродетельной и нетронутой. Я не из тех, что готовы на секс на первом же свидании. Такого у меня давно не было… разве что с Саймоном такое было в последний раз. Технически, был один случай и после Саймона, но я вспоминаю это с неловкостью, хоть ничего плохого-то не было. Пока он не свалил в Антарктиду.
Очень надеюсь, что секс со мной не станет для Марка настолько травмирующим опытом, что он предпочтет уехать на другой край света. Предположительно, он хочет заняться со мной сексом. И, предположительно, я тоже захочу. Конечно, он чертовски привлекателен и там есть на что посмотреть, но ведь мы едва знакомы, а вдруг в разговоре он начнет бросаться фразами типа «Я не расист, но…» и прочими откровениями. Вполне может статься, что он постоянный читатель-почитатель
Господи, я такая придирчивая стала, однако чувство юмора должно у людей совпадать, я считаю. А может, он носит носки с открытой обувью. И его сегодняшняя довольно сексуальная прическа, художественный беспорядок на голове, это просто промежуточная стадия, а на самом деле он отпускает волосы, чтобы потом делать хвост. Вот уж что-что, а длинный хвостик у мужчин я не нахожу возбуждающим.
Так я мысленно перебирала всевозможные потенциальные недостатки у Марка (а что, если у него маленький? Это точно признак серийного убийцы. Бывает же так, что мужчины с маленьким членом становятся серийными убийцами, так они вымещают злобу и мстят человечеству за свой короткий конец или его отсутствие). На этом месте раздался грохот и в кухню вломился Питер.
– Че делаешь? – удивился он. – Че стоишь посреди кухни с открытым ртом? Я есть хочу. Мам, в холодильнике шаром покати, дай что-нибудь поесть.
– Еда есть, но не в том виде, чтобы взять и запихнуть себе в рот, ее надо еще приготовить. И потом, Питер, меня сегодня вечером дома не будет. Ты не против?
– Легко. Можно Тоби и Лукас придут ко мне тогда? Мы пиццу закажем.
– Ты хоть уроки сделал, а? Тебе же в понедельник назад в школу, а через пару недель экзамены начнутся. У тебя на носу важные экзамены в школе, а ты собрался опять всю ночь с друзьями убивать зомби.
– Мы будем вместе готовиться, а не убивать зомби, – заверил меня Питер совсем неубедительно и отправил в рот третий кусок хлеба. – Мам, не переживай ты так из-за экзаменов, все будет норм! Пойду скажу им, чтобы пришли.
– Погоди-ка, я же еще ничего не разрешила. Если они вдруг заявятся сюда, то лучше бы вам всем заниматься! А потом лечь спать, а не рубиться всю ночь в игру.
Вообще-то мне было бы приятно, если бы Питер поинтересовался, куда это мама собралась и чем она будет вечером занята. Но, с другой стороны, я не была готова ответить, что собираюсь на свиданку с горячим парнем, что поселился по соседству, очень надеюсь, что этот парень не будет насмехаться над старой перечницей, а я сочту его юмор и прическу приемлемыми. И потом, дети меня так достали своими снисходительными отмашками, чтобы я не переживала за их экзамены, и если я услышу еще раз это тупое «попустись, мать», то я за свои действия не ручаюсь. Такое впечатление, что в этой семье только мне нужно, чтобы эти обормоты сдали экзамены!
Я договорилась встретиться с Марком непосредственно в пабе, уж лучше мы там поговорим, а то если мы вместе пойдем в паб, то, боюсь, по дороге мы исчерпаем все темы для разговора и тогда в пабе будем неловко сидеть, хлебать джин с тоником, придумывать, что бы такое еще сказать, пока, наконец, измучившись от неловкого молчания, не разбежимся по домам.
Но не в этом случае! Зря я беспокоилась. Обувь у него была закрытая, не носки с сандалиями как я опасалась, и первое, что он сказал, убирая с глаз прядь своих непослушных волос (это так возбуждает!), что ему надо бы постричься, так что он не отращивал себе конский хвост.
Я была настроена поразить его своей широкой эрудицией и неотразимым шармом, никакого упоминания выдр (когда нервничаю, то по умолчанию я начинаю выдавать сведения про выдр) и никаких фривольных двусмысленностей и грубых сальностей – это чтобы доказать самой себе и душной Мариссе, что я могу быть забавной и интересной без того, чтобы рассказывать анекдоты с бородой.
Разговор начался с вопроса о работе Марка. Хоть я ничего не смыслю в археологии и не вижу разницы между палеолитом и неолитом, мне все же удавалось к месту задавать уточняющие вопросы и не скатываться до банальностей типа «а ты не находил магические амулеты или тайники нацистов?». Оказывается, он участвовал в раскопках в иорданской Петре. Ну разве не здорово?
– Я всегда мечтала поехать в конный поход, отправиться в пустыню, на сафари в Петру, – невзначай заметила я, понятия не имею, откуда эту идею задуло мне в голову, ведь для осуществления такого проекта мне надо было сперва научиться не бояться лошадей и ездить верхом. Я сама удивилась, когда услышала, что это говорю, причем с такой уверенностью, как будто я сто раз была в походах, только и делаю, что совершаю конные марш-броски через пустыни, а не тюленю, как обычно, по две недели с коктейлем у бассейна в Португалии или Испании.
– Вау, – воскликнул Марк, – потрясающий план! Не уверен насчет поездки верхом, но в Петре обязательно надо побывать.
– Да, собираюсь туда на следующий год, – неуверенно сказала я и поспешила сменить тему. – А куда бы отправился ты, если бы мог выбирать любое направление?
– Я бы поехал во Вьетнам, – ответил Марк. – Волшебная страна.