Марина заметила бутерброд на столе и машинально взяла его. Пока она жевала, даже не чувствуя вкуса, Света рассуждала о полиции. Марина отказалась: сутки еще не прошли – заявление не примут. Подумав, Марина решила, что есть еще одно место, куда могла деться эта подлая тварь, – Светина дача. Когда муж Светы был жив, они часто прихватывали туда девчонок. Вместо домика там был старый вагончик, открывавшийся гвоздем, а потому Нина вполне могла туда спрятаться, чтобы напугать Марину. Света не поверила: Нина не такая девочка, она не стала бы без спросу лезть на чужую дачу, – но Марина уже не сомневалась. Нина оказалась очень изворотлива – она явно догадалась, что Марина станет ее искать, потому к одноклассникам бы точно не пошла и не сказала бы ничего. А на даче Марина бы ее искать не стала. Марина вызвала такси.

Таксист заломил какую-то невероятную цену, сославшись на то, что это за городом, разбитая дорога и ночь. Марина собиралась поторговаться, но влезла Света – предложила заплатить. Пришлось соглашаться.

Ехали долго. Марина поторапливала, но таксист упирался. После бутерброда Марину укачало, но она все равно смотрела на дорогу. Казалось, что они едут по вертящейся луне, насаженной на фрезер. Свет фар выхватывал из темноты большое серое пятно, усеянное черными пятнами поменьше, – каждая ямка и неровность казались провалом. Еще это напоминало трупные пятна на теле того урода, который соблазнил ее старшенькую, а потом то ли утопился, то ли утонул. Хоронили его в открытом гробу, и зрелище было омерзительное. Еще и мать его выла и ползала по земле как зверь. Марина подумала, что она сама обязательно сдержалась бы и никогда не опустилась до такого позора. А что, если Нина ее тоже уже где-нибудь в реке и… Марина встряхнула головой и принялась отковыривать корочку от царапины на руке. Тошнить почти перестало.

Выскочив наконец из машины, Марина бросилась к вагончику, вывернув на ходу калитку, – там был шпингалет, но возиться было некогда – Нина могла услышать и сбежать: окно вагончика выходило на другую сторону.

– Открывай! Нина, открывай сейчас же! – крикнула Марина и постучала в дверь.

Звуков оттуда не было. И только теперь Марина заметила снаружи навесной замок. Закрытый. Впрочем, Нина могла пойти в туалет или в лес. Марина отодвинула камень у входа и вынула из-под него кривой ржавый гвоздь, которым замок обычно открывали.

Водитель подошел сзади и подсветил телефоном – Марина отогнула язычок, сняла замок и заглянула внутрь. Ржавые лопаты, старые ведра, тряпки – нет, Нины здесь не было.

– Может, она к подружке пошла? – робко спросил таксист.

– Выходи. – Марина развернулась к нему, и тот, торопливо пятясь, споткнулся о порожек.

Хотелось кричать.

В машине Марину снова укачало. Она раскрыла окно, и от ледяного ветра стало полегче.

– Может, она правда у подружки? Надо всем позвонить. У меня дочка один раз пошла к однокласснице, и они там решили водку попробовать. По стакану выпили и вырубились. Мы с женой как два идиота по всему району бегали, звонили им, в дверь долбились. Я родителей подружкиных сотовый нашел, им позвонил, они с моря назад вернулись, перепуганные. А эти спят, прикинь. Задрыхли просто от выпитого. Ох им влетело потом. Так что ты это…

– А зачем вы водку дома держите?

– Не, это не я, это у этих дома было, ну, в общем…

Дальше ехали молча.

Дома все еще пахло горелым. Марина села на кровать, собиралась позвонить Свете, та сказала, чтобы обязательно позвонила, но было так плохо, что Марина сначала присела на кровать в комнате Нины, а потом прилегла. Она думала о том, как дотерпеть до утра – исполнятся сутки с момента побега, можно будет писать заявление.

Нина проснулась и попыталась встать, но голова закружилась. Она полежала немного, но потом все же поднялась и добрела до ведра. Пописала. Если бы было еще хоть что-то. Какие-то звуки, учебник, записка – было бы легче. Но был только этот глухой колодец, голод и боль.

Нет. Вспоминать с самого детства бесполезно. Нину ведь за это никогда не наказывали, значит, и нет в этом ничего такого. Ну посмотрела порно, да. Но все остальное происходило не специально. Специально был только Витя. Да и то с ним вышло глупо.

Иногда он заходил – тоже собирался в медицинский, и потому они часто обменивались пособиями по химии и биологии. Нина не любила химию – там нужно было много зубрить, а Витя не любил биологию – все эти названия видов казались ему скучными. Впрочем, когда ему рассказывала Нина, он запоминал лучше. Витя предложил систему, которая помогала контролировать друг друга и лучше запоминать: за день каждый готовил одну тему, Нина из биологии, а Витя из химии, а вечером они рассказывали друг другу выученное.

Нине нравился Витя, он был серьезный и вдумчивый, совсем не похожий на остальных мальчиков в классе, пересказывал он старательно и слушал внимательно. Его старший брат после армии остался служить в Чите, и Витя сильно по нему скучал. Нина рассказала ему о Катьке и о том, что тоже скучает. Сначала они занимались ровно по два часа, потом начали устраивать длинные перерывы, потому что болтали о разном, потом их болтовня начала занимать куда больше времени, чем сами занятия, и Нина ждала болтовни уже больше, чем занятий. Потом Витя начал носить из дома конфеты, пирожки с капустой, яблоки, а как-то даже принес баночку земляничного варенья, которое Нина не ела без него, а спрятала под кроватью, чтобы мама не узнала, что к ней кто-то приходит. Когда они совсем подружились, Нина рассказала ему про секс и про то, что когда-то очень давно видела у Зои. И про Катьку с Даниэлем, что они поторопились с сексом, а потому Катька пропала, а Даниэль умер.