В лагере Антон Игоревич натянул длинные, до паха, сапоги и, взяв с собой четырех изнывавших от безделья подростков-полуафриканок с лопатами, корзинками и мешками, а также одну кожаную лодку, отправился совершать то дело, ради которого он и пошел в прошлое – искать болотную и луговую руду. Очень его заинтересовали пойменные болотца в низовьях Ближней и Дальнего. Зара проводила его тоскующим взглядом, но была не в силах оторваться от своего пищащего и скулящего выводка.
Остальных девочек, пока их руки свободны от стройки, Марина Витальевна погнала на прополку и окучивание картошки. Скучное и неинтересное, зато нужное занятие. Собирать в лесу массово высыпавшие белые грибы девочкам было бы куда интересней, но отпустить их туда без сопровождения вооруженных мужчин фельдшерица не могла. Вот вернутся после обеда Гуг с Серегой – тогда пожалуйста, а сейчас нет, нет и еще раз нет.
Сергей Петрович тем временем начал предварительные работы для заготовки каркасного материала для Большого дома. Это не доски для временных строений – тут к сборке штабеля требовалось подходить серьезно. Выровнять площадку, собрать над ней крытый тростником односкатный навес из жердей и более-менее годного горбыля, а уж потом приступать к основной работе. Разметив площадку и объяснив Валере, что конструкция должна быть простой и максимально дешевой, целиком из отходов основного производства (все равно, как только отпадет надобность, этот навес можно будет пустить на дрова), мужчина вооружился рулеткой и направился туда, где были сложены бревна – подбирать сырье для будущего каркаса Большого дома и вообще провести переучет имеющихся запасов.
Полуафриканки под руководством Валеры, вздохнув, взялись за лопаты, и в первую очередь начали выравнивать площадки под основание будущих штабелей. При размерности шестнадцать на шесть метров навес будет способен вместить в четырех штабелях до шестидесяти кубов пиломатериала. Никакого бетонирования опор или ленточного кирпичного фундамента не предусматривалось. Сами опоры заглублялись в землю не больше, чем на лопатный штык, и укреплялись камнями. Вместо пиленого бруса на столбы пошли очищенные от ветвей тонкие стволы соснового подроста, негодные к переработке. Валера даже кору с них не снимал. Соединялось все это горбылем, вытащенным из кучи для отходов. Короче, работа спорилась.
Вернувшийся с переучета Сергей Петрович проверил качество выровненных площадок и распорядился еще кое-где подтесать лопатами грунт. Если опорные балки лягут неровно, то сырые доски в процессе хранения может повести. Впрочем, всем остальным он остался вполне доволен. Под их с Валерой руководством бригада полуафриканок возвела уже каркасы трех строений нормальной, так сказать, конструкции; и этот, упрощенный, они могли собирать с почти закрытыми глазами.
Когда раздался сигнал к обеду, конструкция в общих чертах была готова. Осталось только нарезать тростник, увязать его в снопики и застелить ими крышу, но эту работу Сергей Петрович собирался возложить на молодежную Лизину бригаду, а его работницам во второй половине дня хватит и других дел.
Узнав, что грибы отменяются и вместо этого надо лезть в воду и опять резать этот противный тростник, Лизины девчонки разочарованно вздохнули. Но что поделать – такова жизнь, тем более что Сергей Петрович пообещал, что если они быстро управятся, то и грибы от них тоже никуда не убегут.
Итак, двадцать пар рук деловито заработали. Одни режут, другие вяжут, третьи оттаскивают, четвертые застилают. Единственная забота – чтоб никто не навернулся с верхотуры при застилке. Ходить по такой хлипенькой крыше нельзя, и все придется делать со стремянки. Девчонки помотали головами – уж они-то, мол, уж не навернутся; по деревьям лазать умеют, хоть и не обезьянки.
Когда обед для строительной бригады подходил к концу, вернулся Антон Игоревич со своими помощницами и привез четыре плетеные корзины, доверху наполненные крупными неровными комьями ржавого цвета. Он выгружал их с такой гордостью, словно это были золотые слитки.
– И что, Игоревич, – недоверчиво спросил Сергей Петрович, – это и есть болотная руда?
– Да, – радостно ответил геолог, глаза которого сияли вдохновенным блеском неисправимого энтузиаста, – причем как бы не наилучшая. Химический анализ я тут тебе сделать не могу, но на глаз из ста килограммов смеси такой руды с древесным углем выйдет до двадцати килограммов железа; и мы, считай, на этой прелести буквально сидим. Даже далеко ходить не пришлось. Нашел руду прямо там, где Антошка со своими девочками ловит рыбу. Сверху дерн, под ним сантиметров тридцать-сорок песчано-илистых наносов, а под ними – слой такой вот руды до полуметра.
– Понятно, – улыбнувшись, кивнул глaва клана, – значит, мы теперь будем с железом.
– Ну, до железа нам еще пока далековато, – произнес бородач, – сперва надо накопать этого добра – а дело это, ты сам понимаешь, нудное и грязное – потом промыть и просушить, обжечь на костре, чтобы удалить органику, нажечь древесного угля, построить домницу, и только потом сделать первую плавку.
– Так, – сказал Петрович, – а вот сушить и обжигать можно не на костре, а в обжигательной печи. Будет быстрее, да и руда окажется почище.
– Верно говоришь, – кивнул счастливый копатель, при этом озабоченно почесав подбородок, – только вот печь нам сейчас нужна именно для обжига кирпича, да и все люди заняты сейчас на стройке. Не оторвать ни одной пары рук…
Он замолчал и хитро посмотрел на учителя. Тот слегка хмыкнул и едва заметно кивнул.
– Кстати, Петрович, – спросил геолог, – цемент собственного производства получить хочешь?
– Конечно, хочу, – оживился тот, – причем побольше и побыстрее. Но как?
– Дело в том, – с азартом начал тот, садясь на своего любимого конька, – что железная руда – это не только ценный мех, в смысле само железо, но при добавлении в шихту известняка для увеличения текучести шлака это самый шлак превращается в неплохое сырье для производства цемента. Правда, тут есть несколько «но». Во-первых, жидкий шлак надо выпускать не прямо на землю, а в воду – для получения стекловидных гранул. Во-вторых, эти гранулы надо будет еще потом размолоть или растолочь в пудру. В-третьих, характеристики этого цемента будут плясать как бабка на базаре – от сотой до пятисотой марки, ибо конкретный состав такой вот руды – дело ужасно нерегулярное.
– Так, – сказал Сергей Петрович, – тогда это точно не на этот год. Размалывать твои гранулы нам сейчас нечем.