2 июля, около восхода солнца,[382] к нам опять подошел медведь, но, заслышав поднятый нами шум, убежал. Когда же солнце было приблизительно на WSW, настала приятная погода. Поэтому мы немедленно стали чинить лодку с помощью досок от настилки дна. Пока мы вшестером были заняты починкой лодки, шестеро других пошли на берег поискать дров и принести каких-нибудь камней, чтобы, разложив их на льду, развести огонь и растопить смолу для лодки. Они хотели также посмотреть, не найдут ли какого-нибудь дерева, пригодного для устройства мачты на нашей лодке. Они нашли такое дерево, а также несколько камней и принесли все это на место, где чинилась лодка. Вернувшись, они показали нам несколько обработанных топором деревьев и принесли также клинья для расколки дров, из чего было видно, что там бывали люди. Мы, насколько могли, спешили развести огонь, растопить смолу и сделать остальные необходимые приготовления для починки лодки, так что к тому времени, когда солнце было на NO, дело было кончено. Мы изжарили также птиц, убитых из ружья, и съели их.

3 июля утром, около восхода солнца, двое из нашей команды пошли к воде, где нашли два наших весла, ручку руля, кипу алого сукна, ящик с полотном и шлем, выпавший из бочки с оружием. Отсюда мы заключили, что сама бочка разбилась. Взяв, что можно было снести, они вернулись к нам и сообщили, что там еще много имущества. Тогда капитан и пятеро из наших отправились туда и перенесли все на припай, чтобы при отъезда положить в лодку; ящик же и кипу сукна из-за ее тяжести (она была полна водой) они принести не могли, а принуждены были оставить там, чтобы дать воде стечь и взять потом, когда будем уезжать, как это и случилось. Когда солнце было на юго-западе, к нам опять пришел медведь. Стоявший на вахте его не заметил, так что зверь чуть не схватил его, но один из моряков увидел медведя из лодки и закричал вахтенному "Берегись медведя!" Услышав этот крик, вахтенный убежал; убежал и медведь, пораженный пулей. Ветер дул с ONO.

4 июля погода была ясная и приятная до такой степени, что мы не имели за все время нашего пребывания на Новой Земле. Ветер дул с W и WSW. Мы вымыли в воде, растопленной из снега, шелковую материю, вымокшую в море, затем высушили ее и опять свернули в кипу.

5 июля день был такой же приятный; ветер был WSW. В этот день умер уроженец Гарлема Ли Францсон, двоюродный брат Класа Андрисона, скончавшегося в один и тот же день с Виллемом Баренцом. Умер он около того времени, когда солнце было на NNW. Лед опять стал сильно напирать на нас. Тогда шестеро из нас ушли на берег и принесли дров для варки пищи.

6 июля было туманно, но под вечер, при юго-восточном ветре, стало проясниться; это нас несколько ободрило, но мы все еще сидели на припае.

7 июля погода была приятная, но перемежалась мелким дождем. Ветер дул с WSW, а под вечер с WtN. Отправившись к открытой воде, мы убили 13 птиц, сидевших на пловучей льдине, и перенесли их на припай.

8 июля было сыро и туманно. В этот день мы устроили из убитых птиц роскошный пир. Под вечер стал дуть северовосточный ветер, который подал нам надежду уехать отсюда.

9 июля утром лед начал расходиться, так что около берега появилась открытая вода; припай, на котором мы находились, стало отрывать, и поэтому капитан отправился к ящику и кипе сукна, оставленным на льду, чтобы захватить их и снести в лодку; мы протащили лодку к воде на расстояние 340 шагов, что нам было очень тяжело из-за непомерной трудности дела и нашей слабости. Около того времени, когда солнце было на SSO, мы поставили паруса при восточном ветре. Но около заката солнца[383] нам пришлось переменить курс и пойти по направлению к припаю. Так как ветер дул южный, т. е. от берега, то мы питали твердую надежду, что лед унесет и что мы сумеем продолжать начатый путь.

10 июля с того времени, как солнце было на ONO, и до того, как оно перешло на О, мы всемерно старались проникнуть через лед. Пройдя его, мы налегли на весла, пока снова не попали между двух больших ледяных полей, которые примыкали одно к другому и преградили нам путь; пришлось вытащить лодки на лед, выгрузив предварительно то, что в них находилось, а потом перетащить их ни расстоянии ста шагов до открытой воды у другого края поля, а также перенести туда имущество. Это нам было очень трудно, но необходимо, и мы должны были убеждать себя самих, что мы не утомлены. Когда мы снова были на воде, то стали грести изо всех сил и немного спустя опять попали было между двумя большими ледяными полями, которые в скором времени должны были сойтись, но, благодаря нашей усиленной гребле, мы проскочили раньше, чем они соединились. Миновав этот лед, мы получали сильный западный ветер, прямо в лоб, так что пришлось налечь на весла, чтобы добраться до припайного льда, находившегося подле берега. Подойдя к припаю, мы рассчитывали пройти вдоль края его до замеченного нами острова,[384] но из-за противного ветра это оказалось невозможно. Поэтому лодки с тем, что в них было, опять пришлось вытаскивать на лед в ждать лучших условии. Но мы стали падать духом, так как столько раз натыкались на лед и боялись, что от тяжелых трудов, которые нам так часто приходилось переносить, мы совершенно лишимся сил и станем непригодны к продолжению путешествия.

11 июля утром мы оставались на льду, и около того времени, когда солнце было на северо-востоке, огромный жирный медведь, вынырнув из воды, стал подбегать к нам. Мы ждали его, направив на него три мушкета. Когда он был приблизительно в 30 шагах от нас, то пал убитый тремя выстрелами; жир потек из его ран, и, как масло, плавал на воде. Мы прыгнули на проходившую мимо льдину и, набросив на шею медведя веревку, вытащили его на лед; затем, выбив ему зубы, мы измерили его тушу, которая имела 8 футов.[385] Ветер был западный, и погода стояла мрачная. Около полудня небо стало проясняться, и трое из наших людей отправились на находившийся против нас остров. Придя туда, они заметили Крестовый остров[386] лежавший от них к западу, и, посоветовавшись, переправились туда по припайному льду, лежавшему между двумя островами,[387] с целью посмотреть, не было ли там этим летом каких-либо русских. Добравшись туда, они не могли усмотреть, чтобы кто-нибудь был там после нас. Найдя на этом острове около 70 яиц горных уток,[388] они не знали, как их донести. Наконец один из них снял брюки и завязал их в нижней части; двое понесли яйца, повесив брюки на копье; третий взял мушкет. Таким образом после 12-часового отсутствия они вернулись, а мы были уже не в силах придумать, что с ними могло случиться. Они рассказали нам, что когда они шли по льду между обоими островами, вода часто доходила им по колено, а всего туда и обратно они сделали почти шесть миль, так что мы удивлялись, как они решились на это при нашей общей слабости. Из принесенных яиц мы устроили роскошное пиршество[389] и таким образом среди наших тягостей и трудностей, умели иногда доставить себе веселые минуты. Тогда же мы разделили между собой остаток вина, причем каждому досталось приблизительно по три добрых стакана.

12 июля утром, когда солнце было на востоке, начал дуть ветер с О и ONO; стало туманно. Под вечер шестеро из наших пошли искать камешков[390] и нашли несколько, но не очень хороших. При возвращении каждый захватил вязанку дров.

13 июля при ясной погоде мы всемером пошли на землю[391] искать камешков и кое-что нашли; ветер был юго-восточный.

14 июля погода также была ясная; дул приятный южный ветер, так что лед начал отходить от побережья. Это внушило нам надежду, что мы получим открытую воду. Но ветер опять переменился на западный, и лед остановился. Около того времени как солнце было на юго-западе, трое из нас отправились на находящийся против нас ближайший остров, где убили из ружья дикую утку.[392] Вернувшись, они отдали ее в общее пользование, так как у нас все было общее.

15 июля, в туманную погоду, утром дул юго-восточный ветер, а когда солнце было на западе, пошел дождь, причем ветер перешел на W и WSW.

16 июля с матерой земли явился медведь, подошедший к нам очень близко, так как он был белый, как снег, и мы вначале не могли разобрать, медведь ли это; но, когда он очутился в соседстве с нами, то мы узнали его по движению и ранили его выстрелом из ружья, однако он убежал.

17 июля, около того времени, когда солнце было на юго-востоке, пятеро из наших опять пошли на ближайший остров посмотреть, открылась ли где-нибудь вода, ибо нам начало надоедать продолжительное пребывание на этом месте, а мы не видели никакого выхода, никакой возможности уехать отсюда. Когда они прошли почти половину пути, то нашли медведя, лежавшего за глыбой льда; это был тот зверь, которого мы ранили накануне. Заслышав нас, он пустился бежать, но один из наших погнался за ним с багром и стал дразнить его, чтобы медведь повернулся и стал на задние лапы. Когда он дразнил его, то медведь сломал железную часть багра с такой силой, что дразнивший опрокинулся. Увидев это, другие выстрелили в медведя, и тот побежал; упавший все-таки продолжал преследовать медведя и дразнил его сломанным багром, медведь же, оборачиваясь, трижды наскакивал на него. Между тем подошли еще двое наших и вторично выстрелили в медведя, так что ему пришлось сесть на свой зад и он с трудом мог продвигаться, а когда он вторично был поражен пулей, то упал. Затем ему вышибли зубы. Весь тот день дуди ветры о NO и ONO.[393]

18 июля, когда солнце было на востоке, трое из наших пошли на самое возвышенное место матерой земли посмотреть, не открылось ли в какой-либо стороне море. Они, правда, увидели много открытой воды, но так далеко от земли и от припая, что пришли почти в отчаяние, размышляя о полной невозможности перетащить на такое огромное расстояние лодки и их содержимое, ибо наши силы со дня на день иссякали, а тягости и трудности возрастали. Вернувшись к лодкам, они рассказали нам это. Мы же в силу необходимости стали набираться мужества и подбодряли друг друга подтащить к воде лодки и имущество, а затем на веслах пройти через тот лед, который надо было преодолеть, чтобы добраться до открытого моря. Подойдя ко льду, мы выгрузили лодки, затем порознь перетащили их по льду до воды, потом проделали то же с имуществом, почти на расстоянии тысячи шагов. Это дело было для нас так тягостно и трудно, что мы, казалось, не выдержим. Победивши однако столько трудностей, мы питали надежду одолеть и эту, желая, чтобы она была последнею. Таким образом добрались мы с тягостью и затруднениями до открытой воды около того времени, когда солнце было на юго-западе. Затем мы шли под парусами, пока солнце не оказалось на WtS, и опять наткнулись на лед, через который лодка надо было перетаскивать. Здесь мы могли видеть Крестовый остров, приблизительно в расстоянии одной мили от нас. Ветер дул с О и ONO.[394]

Когда мы таким образом сидели на льду, то семеро из нас пошли утром на Крестовый остров, откуда увидели в направлении к западу очень много открытой воды. Это обстоятельство их весьма обрадовало, и они быстро вернулись к лодкам, успев тем не менее набрать около сотни яиц, найденных нами. Вернувшиеся рассказали, что видели открытую воду на всем пространстве, сколько только может охватить глаз, и выразили надежду, что теперь в последний раз нам придется тащить лодки по льду и что больше мы его совсем не встретим. Все это привело нас в бодрое настроение. Найденные яйца мы сварили и разделили между собой, а затем, около того времени, когда солнце было на SSW, немедленно приготовились тащить к воде лодки. Хотя это надо было проделать на расстояние 270 шагов, но мы выполнили все с большим подъемом, надеясь, что этот труд будет последним.

Затем мы начали плавание. Ветер дул с О и ONO, вполне попутный нам, так что, когда солнце было на западе, мы обогнули Крестовый остров, отстоящий от мыса Нассау на десять миль. Вскоре после этого лед покинул нас, так что мы не видали его, за исключением некоторого количества в море, но этот лед не принес нам никакой помехи. Мы продолжали держать не WtS при постоянном ветре с О и ONO, так что по нашему предположению каждые 12 часов[395] мы делали восемнадцать миль. Это приводило нас в немалую радость. Мы счастливы были, что освободились от столь великих трудностей, которые мы не рассчитывали выдержать.