— Как бы вы описали ее цвет?

Полицейский-мужчина выходит на улицу и дотрагивается до капота, как будто измеряет машине пульс.

— Я бы описала его как темно-серый.

— Насколько сильно вы его ненавидите?

— Кого?

Она так резко меняет тему, что я теряюсь.

— Своего мужа. — Говоря это, она подается корпусом вперед. — Насколько страшных страданий вы желаете ему за то, что он сделал?

— Бывшего мужа. Мы развелись год назад. Я не желаю ему страданий. — Говоря это, подаваясь всем телом назад, я солгала.

— Я готова поспорить, что злость, которую вы испытываете по отношению к нему, ничто по сравнению с той злостью, какую вы испытываете к ней, — говорит женщина. — Я же вижу, вас так и распирает от страшной, черной ненависти, такой, что вы только и думаете: чтоб тебе провалиться!

Она делает шаг назад и указывает на крючки для верхней одежды в прихожей. На мою непромокаемую куртку.

— Это ваша куртка?

— Моя.

— Джапара, да?

— Ну да.

Она щупает куртку. Ее коллега возвращается со двора и останавливается слева от нее. Кивает, как будто говорит: она трогает куртку, как и я вот только что трогал капот «юта», стоящего на аллее у дома, и все это потому, что мы, знаете ли, представляем закон.

— Сухая, — приходит к выводу женщина.

— Какое отношение ко всему этому имеет моя куртка?

— Ваш бывший видел кого-то в джапаре, а на улице шел дождь.

Это сказал мужчина — они играют в плохого полицейского и еще одного плохого полицейского.

— У вас есть электрическая сушка? — это женщина.