Изображая Алистера, папа копировал его командный тон — получалось пугающе похоже. Просто удивительно, как это я могла находить голос Алистера сексуальным!
— Нам с мамой он ни слова не сказал, — продолжает папа. — Но мы вообще-то и сами не горели желанием общаться — посочувствовали, и все. А когда Хлоя от него отстала, он и про нее тоже напрочь забыл.
«Каким ты был…» — думаю я про себя.
— А что Джоанна?
— Странная. — Папа пожал плечами. — Не плачет. Ведь ты бы плакала, правда? А эта только все в окно смотрела. Хлоя… — Папа оглянулся, чтобы убедиться, что Хлоя его не услышит. — Она точно спит? — это он маме.
— Да, устала, бедняжка, — прошептала мама и поцеловала спящую внучку в макушку.
— Когда мы уже поднялись уходить, — продолжил папа, немного понизив голос, — Хлоя вдруг сказала полицейским: «Может, это она сделала?» — и показала на Джоанну. Алистер на нее накинулся: «Что ты такое говоришь! Немедленно извинись!» Она отказалась, и он опять: «Сию же секунду попроси прощения!» Хлоя тогда: «С чего это мне извиняться? Это же не я теряю твоих детей!» Сказала — и вылетела из дома.
— Господи боже, а Джоанна что?
— Просто уставилась на нее. Странная девица. Возможно, Хлоя права.
— Ты серьезно?
— В девяноста процентах подобных случаев виноватыми оказываются родители.
14
Александра
16 февраля
Я не стала будить Хлою, чтобы отправить ее в школу, и была она вне себя, когда обнаружила, что уже 10:30.
— Конечно же я пойду! — кричит она, натягивая форму. — Нужно всем рассказать, чтобы они тоже его искали! Может, мне даже разрешат выступить на собрании.
— Подожди! — кричу я и гонюсь за ней с «настоящим домашним завтраком», который приготовила впервые за несколько лет. — Встань-ка с этим вот тут.
Коробка для завтраков новая, голубая и впечатляющая: с отделениями для фруктов внутри и с боковым креплением для бутылочки с каким-нибудь полезным напитком.
— Улыбнись! — прошу я, держа наготове фотоаппарат.
— Что-то не хочется, — и она захлопывает за собой дверь.