Тогда новость Тринни Лейн воспринял спокойно, только теперь, повзрослев и лучше разобравшись в том, как вообще устроен их мир, он понял, что это было почти невероятно.

Использовать контактный вирт разрешалось только для тех сторон жизни, которые наиболее строго охранялись законом о «прайвиси». А проще говоря, для секса и сексуального воспитания.

Для всего остального имелись голограммы и уплотненные голограммы. У такого ограничения были свои резоны. Когда появились первые «Виртиссимо», сразу обрадовались и начали их активно использовать именно игровые компании. Еще бы, компьютерная игра с полным погружением – это же просто мечта! Игровой рай.

Впрочем, не прошло и полугода, как стало ясно – рай превращается в ад. Пользователи, увлекшись приключениями и замысловатым сюжетом, уходили в виртуальное пространство надолго, пропадали там целыми днями, теряли работу, социальные связи; многие умирали: двое-трое суток в игре –  без еды, воды, в состоянии постоянного стресса, и так раз за разом – приводили к летальному исходу.

Лейн читал, что тогда даже появилась новая профессия – спасатель. Родственники заигравшихся вызывали подмогу, чтобы вскрыть квартиру, извлечь из «Виртиссимо» чуть живое тело игрока, оказать первую помощь, если, конечно, в ней еще была необходимость.

Умирали многие. Но даже не это стало проблемой. Миллионы людей, вернувшись в реальность, мечтали лишь о том, чтобы снова погрузиться в игру. Работа, семья, дети – все то, что составляет жизнь человека, уже казалось глупым и неинтересным. Многие сходили с ума и даже выйдя из виртуальности, продолжали думать, что они все еще в игре, то есть тоже переставали быть полезными членами общества.

И тогда правительство решило, что все пошло не по плану.

Проект «Виртиссимо» разрабатывали для контроля за рождаемостью, а не для увеличения смертности. Очень быстро был издан закон, запрещающий использовать контактный вирт для всякого рода развлечений, и для обучения в том числе.

В школах детям преподавали живые учителя. Только иногда – например, уезжая на какую-нибудь важную конференцию – преподаватель мог заменить себя уплотненной голограммой или, если хотел сэкономить, вести урок по скайпу (хотя на это могли пожаловаться родители). Изучать все предметы при помощи «Виртиссимо» – мало того что непозволительная роскошь (Лейн даже представить не мог, чего стоило написать все необходимые программы для каждого дня и каждого предмета), так еще и противозаконно.

Возможно, поэтому спустя год проект закрыли, а воспитанников отправили назад в те интернаты, откуда они приехали.

Но этот год был потрясающим.

Можно было запрашивать любые игры, любые книги, любые развлечения, и воспитатели без возражений конспектировали пожелания и очень оперативно их выполняли.

Дисциплина была весьма условная. Преподаватели не придирались и ставили высокие оценки за, скажем прямо, посредственные знания. Мальчишки и девчонки подобрались вполне дружелюбные, и даже Тринни почти никогда никого не задирала. Скорее всего потому, что была слишком увлечена учебой. Еще бы, в «Виртиссимо» со спецэффектами на географии можно оказаться на Эвересте, а на биологии – погладить лемура или панду!

Только лишь одна девчонка была объектом ее повышенного внимания – белокурая большеглазая ровесница Лейна. Как же ее звали? Нет, он сейчас не вспомнит.

Странно, потому что с ней он общался, пожалуй, гораздо больше, чем с другими. Они вместе учились, вместе делали уроки и даже вместе ходили гулять, пока Тринни пропадала на своих виртуальных занятиях.

Той симпатичной девочке перепадало больше всего. Тринни наматывала ее длинные волосы на крепления спинки стула, пока та сидела,  а потом просила кого-нибудь из мальчишек ее позвать. Девочка поворачивалась или вставала – и слезы брызгали из глаз. Воровала ее планшет и рассылала от ее имени любовные записки самым непопулярным мальчикам. Подбрасывала невесть где отловленных насекомых то в тарелку за обедом, то в кровать…

Да всего и не вспомнишь – фантазия Тринни била ключом.

– Зачем ты это делаешь? – пытался увещевать Лейн.

– Она гадина и задавака. Так ей и надо, – презрительно фыркала Тринни.

– Она нормальная девчонка. Не понимаю, почему ты к ней привязалась?