Он поколебался, а затем признался: «Мы подозреваем, что он самый разыскиваемый изгой».

— Самый разыскиваемый изгой? — нахмурившись, спросила Пэт.

— Да, мы уже сталкивались, — объяснил он.

— Хорошо, — медленно сказала она. — Но что такое изгой?

«Бессмертный, нарушивший наши законы».

— Значит, он плохой бессмертный, — осторожно сказала она.

«».

Пэт прикусила губу, ее сердце и разум внезапно забились быстрее. Она и раньше сталкивалась с плохими бессмертными. . когда была ребенком. . и они разрушили ее жизнь и жизнь ее сестры. Теперь еще один появился прямо по соседству с домом ее сестры.

Санто схватил ее за подбородок и поднял лицо, чтобы видеть выражение ее лица. Она попыталась придать своему лицу беззаботный вид, но, видимо, недостаточно быстро, потому что он нахмурился и пророкотал: — Не бойся. Я смогу защитить тебя».

Обычно такой комментарий вызвал бы раздражение у Пэт, и она бы сказала ему, что не нуждается в его защите. Это был ее стандартный ответ мужчинам, которые хотели поиграть в защитника, а такими были почти все мужчины, которых она встречала. По какой-то причине люди приравнивали ее маленький рост к тому, что она была эквивалентом ребенка, которого нужно баловать, нянчить и оберегать, но не воспринимать всерьез. Это может чертовски раздражать. Но Пэт знала, на что способны бессмертные и насколько опасным может быть кузен Парди, и боялась. Это именно тот раз, когда она знала, что не может защитить себя должным образом. Хуже того, она не могла защитить Паркера от плохого бессмертного, если бы он решил причинить ему вред.

«Пэт?»

Пока она думала, ее взгляд скользнул вниз к его груди. Пэт подняла глаза, чтобы встретиться с ним глазами, и моргнула, когда заметила серебро, растущее в черноте его радужной оболочки. Вместо звезд на темном небе росло и собиралось серебро, заслоняющее черноту, как расширяется ртуть в термометре при повышении температуры. «Это было совершенно прекрасно/завораживающе», — подумала она, а затем поняла, что его глаза приближаются.

Его голова медленно опускалась, поняла Пэт. Как будто он собирался поцеловать ее. Она понимала это, и у нее было достаточно времени, чтобы дать ему отпор, но она этого не сделала. Ей было любопытно, поэтому она подняла к нему голову и позволила своим глазам закрыться, а затем его губы оказались на ее губах.

Ничто не могло подготовить ее к этому поцелую. Или, по крайней мере, реакции ее тела на это. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, покалывание, которое она испытала раньше, когда он прижимал ее руку к своей груди, взорвалось между ними, как фейерверк на Четвертое июля. Это началось там, где его губы встретились с ее губами, но охватило все уголки ее тела быстрее, чем мог бы двигаться электрический ток.

В то время как ее разум был на короткое время ошеломлен перегруженными синапсами, ее тело реагировало как губка, впитывая удовольствие и расширяясь вместе с ней. По ее коже побежали мурашки, ее соски затвердели и вытянулись, как бутоны роз, ищущие солнца, и ее руки сами собой двинулись, чтобы обнять его, когда он встал между ее коленями, чтобы приблизиться.

Дрожь удовольствия пробежала по Пэт, когда она почувствовала, как его руки обхватили ее за талию, а затем его язык раздвинул ее губы, и она открылась ему. Когда ее собственный язык приветствовал и сражался с его языком, ее спина выгнулась, прижав свои полные желания груди к его огромной груди, и ее руки вцепились в его спину, притягивая его ближе.

Затем рука Санто начала скользить вверх по ее бокам, поднимая ее укороченный топ вверх, пока его большие пальцы не уперлись в основание ее грудей. Когда они остановились там, она выдохнула, не осознавая, что сдерживала стон, пойманный его ртом, а затем ахнула, когда он, наконец, позволил своим большим пальцам скользнуть вверх и слегка провести по ее ноющим соскам. Ее тело дернулось в его объятиях, как скаковая лошадь, прыгнувшая вперед при звуке стартового пистолета, а ее ноги обвились вокруг него, пытаясь приблизить его. Однако он уже был плотно прижат к прилавку, и вместо того, чтобы сдвинуть его, ее усилия подтянули ее ягодицы вперед по поверхности прилавка, пока они не были плотно прижаты друг к другу.