– Кто ж его знает? Вообще, я слышал, что в сильно зараженных местах жизни нет. Но…

Диалог прервался, за стеной послышалась возня.

– Что это? – спросил первый с придыханием.

– А сам-то как думаешь?

– Челюсть. Собачья?

– Почти угадал. Крысиная.

– Да ладно!

– Я и сам бы не поверил, если б собственными руками не отрезал ее от свежего трупа.

– Под Тамбовом?

– На самой окраине. До первой воронки меньше километра оставалось. Вначале тоже подумал – собака, а пригляделся – нет. Туша-то сильно поеденная валялась, черепушка раздавлена, но лапы крысиные с собачьими разве что слепой спутает.

– Это сколько ж в той животине было? Килограмм пятнадцать-двадцать?

– Вроде того. При этом ей и кушать нужно немало. Значит, есть на чем вес такой нагуливать.

– Да ее саму кто-то схарчил.

– То-то и оно, – второй ненадолго умолк и снова заговорил, понизив громкость: – Знаешь, никому раньше не рассказывал, но там, в Тамбове, я видел еще кое-что.

Снова воцарилась тишина. Я, припав ухом к кружке, живо представил, как в предвкушении очередной тайны у первого собеседника расслабляются мышцы лица и челюсть медленно оседает на грудь.

– Так вот, – продолжил второй, – когда мы проходили мимо железки, среди искореженных товарных вагонов дважды мелькала тень. По очертаниям – человеческая. А фон там – мама, не горюй. Вблизи, конечно, не замеряли, но если показания счетчика с расстоянием соотнести да результат прикинуть, выходит, что радов триста-четыреста словить проще, чем найти шлюху в борделе. Такая доза – это лучевая, и похороны через месяц-другой. А если задержаться в том металлоломе подольше, можно и за тысячу поймать. Это уж лучше сразу пулю в жбан. Иначе – рвота, жар страшный с бредом, кровавый понос и мучительная смерть в течение двух недель.

– Ну? – вопрошающе произнес первый после нескольких секунд бесплодного ожидания.

– Что «ну»?

– Дальше-то чего было?

– А ничего. Мимо пошли. Ты, Сережа, все-таки туговат на голову, только из снайперки своей шмалять и умеешь. Я ему про человека в очаге радиации, а он: «Чего дальше?» – передразнил второй. – Сам факт тебя не удивляет?