С этими горестными мыслями я и подошел к промежуточному пункту назначения.

Чаадаево – большое село, домов на триста, в отличие, к примеру, от огороженных стеной Ковардиц, вело куда более открытый образ жизни. Никаких тебе фортификаций, все цивильно и, я бы даже сказал, уютно, если б не местные жители. Как говаривал персонаж одной книжки – английский король, если память мне не изменяет: «Главная проблема Шотландии в том, что в ней слишком много шотландцев». Вот и здесь так же.

Жили чаадаевцы за счет скотины. На восемьсот человек держали общее стадо в тысячу молочных коров. Кроме того, в селе имелись маслобойня и сыроварня, выдающие продукцию во вполне себе промышленных масштабах, а также распространяющие по округе весьма специфический аромат. Даже не знаю, что хуже – помойно-отхожая вонь арзамасских закоулков или это.

Время уже близилось к вечеру, и я отправился на постоялый двор. Вообще, как только я перестал в своей работе ограничиваться Арзамасом и близлежащими территориями, у моих глаз выявился один, но большой изъян – оказывается, они имеют нехорошую особенность будить низменные ксенофобские инстинкты среди лацевского населения. Днем все нормально, а вот в сумерках… И чего я только не пробовал! Даже очки себе с затемнением купил. Но выяснилось, что на человека, расхаживающего вечером в темных очках, лацы реагируют с ничуть не меньшим подозрением. Пришлось отказаться, взяв за привычку поглубже укрывать голову капюшоном.

– Комнаты есть на ночь? – спросил я, разглядывая барабанящие по стойке толстые пальцы хозяина постоялого двора.

– Серебряный, – ответил хриплый бас, и мне под капюшон заползло сизое облачко табачного дыма. – Или шесть «пятерок».

– Недешево.

– У меня только двухместные. Найдется желающий на вторую койку – снижу до четырех пятерок.

– Не нужно, плачу восемь, и комната моя целиком, – я вынул из разгрузки рожок.

– Э, нет, – погрозил палец. – Из примкнутого.

– Хм. Наебывают часто?

– Да, знаете ли, бывает. То порох сырой, то капсюли гнилые.

– Лады. Из примкнутого так из примкнутого.

Я рассчитался и забрал ключ.

– Направо. Четвертая дверь. Сортир под боком.

– А первые три заняты?

– Завтра освободятся. Надо?

– Нет, просто близость к уборной смущает.

– Сортир чистый, – пробасил хозяин мне вслед слегка обиженно.

Комната – квадрат три на три – имела минимальный набор мебели: два топчана с соломенными матрасами и подушками, покрытыми самотканым бельем и байковыми одеялами; две тумбочки, два табурета, небольшой стол и рукомойник. Типичная для подобных заведений обстановка. Полноценная гостиница здесь бы не окупилась. Поток народу в селах маловат, а на постой в свои дома люди пускают чужаков крайне неохотно. Так что постоялый двор – единственное приемлемое решение. Чаще всего он представляет собой пристройку к избе, а то и к сараю, на три-четыре комнатушки. Чтобы переночевать и привести себя в порядок – места вполне достаточно. Кроме того, чем меньше комната, тем меньше затрат на отопление. Внешние стены обычно не слишком толстые, а уж внутренние и подавно.