Первое, что я сделал, заперев дверь, – достал из вещмешка кружку и, усевшись на топчан, поставил ее между стеной соседней комнаты и своим ухом. Так просидел около двух часов. Соседи мне попались немногословные. Побрюзжали о недосушенном табаке, что продал местный бакалейщик, обсудили достоинства некой Нюрки из пивной, и только под ночь разговор завернул в интересующее меня русло.

– Завтра в дорогу, – вздохнул первый. – Как думаешь, выгорит?

– Самим бы не выгореть, – ответил второй.

– Да ладно, Ткач – мужик надежный, по-глупому рисковать не станет.

– Хорошо, если так.

– Я вот все думаю, – продолжил первый мечтательно, – как там оно? Интересно, высотки уцелели? А башня Останкинская? Я на фотографиях видел – ух, красотища. Это ж надо такое построить. Даже в голове не укладывается.

– Нет там ничего, – отрезал второй. – Пустыня. Кратеры от взрывов, а между ними горы кирпично-бетонного лома и машины, в комки фонящего железа сплавившиеся. Если осталось что – только на окраинах. Я слышал, пекло такое было – аж река выкипела.

– Москва-река?!

– Ну.

– Брехня. Она ж не вся в городе, хрен знает откуда течет. Это надо было по всему руслу бомбить, чтоб выкипела. Брехня, к гадалке не ходи.

– Почем купил, потом и продаю.

– Кто наплел?

– Славик Хазар.

– Нашел, кому верить. Он дальше Владимира сроду не был.

– Говорит, кореш сам лично по дну прохаживался и монетки собирал.

– Ну да. Кореш известного брехуна – это, конечно, авторитет. Ты сам-то головой подумай. Какие, на хер, монетки? Там, наверное, ила и грязи такой слой, что катер не найдешь. Монетки, бля…

– Че ты разошелся? Может, и спизданул малость. Но река выкипеть вполне могла, я считаю. Одна ракета, и русло на хуй. Потекла речка в обход города, а что в черте осталось – облаками ушло. Ты вот под Тамбовом не бывал? А я бывал. И не понаслышке знаю, во что железнодорожные вагоны после термоядерного жара превращаются. Да что там вагоны? Рельсы каленые как масло тают. Помню, еще оплавок со шпалы подковырнул – кругляшок такой, как речная галька, только не камешек, а сталь – и в карман положил, на память. Хорошо – умные люди заметили вовремя, вразумили дурака. Вроде обошлось.

– Что обошлось?

– Все обошлось – зубы не выпали, башка не облысела, хрен работает, кожа язвами не покрылась, собственными кишками не испражнялся. Фонят они очень, Сережа, железяки эти. Нет, конечно, и от земли потрескивает, и от кирпича, но мало. А вот металл лучше стороной обходить, да-а-альней стороной. Чего взгрустнул-то? Небось на каруселях думал покататься? – второй собеседник весело хохотнул. – Эх, молодежь.

– Да, дела… – протянул первый. – А живность там водится какая-нибудь?