Литей хотел возмутиться, но в следующий миг безвольно опустился в кресло и замер, боясь пошевелиться.

– Сядь, молчи и не мешай мне, мальчик!

И он остался сидеть на месте. Гнев и ревность схлынули, и даже стало как-то неловко. Литей вдруг понял, что эльф прочёл его мысли, и совесть заела его ещё сильнее.

Ведь хотел вести себя как истинный принц, а сам своими глупыми подозрениями и хозяина дворца оскорбил, и свою госпожу тоже.

Что он теперь подумает о неблагодарном госте? Позор! Невоспитанность принца бросает тень на честь всего Королевского Дома Ринай.

Но эльфу, кажется, было совсем не до юноши. Свет озарил его ладони, и он зашептал тихо-тихо, но воздух звенел от магии его слов: «Маяна кару, далегас кару, Эктавиан, каринах эла». Эльф повторял эти слова снова, снова и снова. И когда он отнял руки от белого плеча королевы, не осталось и следа от раны.

То было обычное эльфийское чудо.

Так умела делать и госпожа Мара, но Литей не знал, что искусство исцеления подвластно и другим.

– Дайлиро, миэ белаэ мэйло![2] – тихо сказала королева. – Теперь всё хорошо. И можно даже поболтать по душам…

– Ещё не всё! Придёт Экталана, вылечит тебя окончательно. Я постарался унять боль и заживить саму рану, но душе твоей нужно ещё немало заботы и жизненной силы. Много крови ты потеряла, и путь был долог. Ты слаба, Эрсель. Но Экталана сможет тебе помочь.

– Где она, кстати? Я жажду увидеть самую красивую девушку Элтлантиса! – с улыбкой добавила Мара.

– Скоро придёт. Она воистину самая красивая, и не только в Элтлантисе. И стоит ли удивляться? За всю вечность мира не рождалось никого прекраснее её матери, а ведь сияние Элинэль достались княжне в наследство, – ответил Эктавиан. – Правда, несмотря на красоту, любви она пока не знает, всё больше слёзы да печаль.

– О, дети! Сердца наши всегда полны тревоги о них. Киралейн тоже пока не нашёл себе жену… Я надеюсь, что она будет из Элтлантиса, – Мара Джалина лукаво улыбнулась.

Эльф ответил ей такой же улыбкой:

– На всё воля Небес! Я не хотел бы, чтоб дети повторяли наши ошибки. Помнишь, что чуть было не вышло из-за того, что все с детства пророчили Лиадран в невесты Лиарину.

– Мне ли это забыть? – усмехнулась Мара. – Теперь это кажется забавным, а тогда немало бед принёс нам вздорный нрав и ревность этой горделивой девчонки.

– Мне Лиадран была всё равно что младшая сестра, и я легко прощал её выходки, как прощают баловство ребёнку, но всё же порой и я терял терпение. Однако забудем прошлое! Я рад видеть тебя, Эрсель, но сдаётся мне, не только по старой дружбе приехала ты сюда, –рассудил эльф. – Что творится в Лейндейле? Экталана пугает своими зловещими пророчествами. На юге и востоке – пожар войны, а на западе и вовсе – тьма. Давно мы потеряли всякую связь с Дикими землями, и напрасно ждём хоть каких-то вестей от западных собратьев. Можно лишь строить догадки о том, что происходит вдали от Элтлантиса. Вчера Экталана сказала, что Малигель ушла… Не знаю, что стало причиной этому.

– Малигель? Целительница Малигель из общины ласнийских знахарей? – удивилась и встревожилась Мара.

– Ты её знала? – не понял Эктавиан.

– Нет, не довелось. Но ведь однажды она излечила Лиарина. Помнишь?