Эльфийка вздохнула, судорожно глотая воздух, и открыла зелёные, как лесные заросли, глаза.
Она застонала, потом, кажется, поняла, кто перед ней, и прошептала, с трудом разлепив губы:
– Госпожа Экталана… Мой король… Слава Творцу, что вы здесь, что вас я увижу в последний миг здешней жизни!
– Сейчас мы поможем тебе, – пообещал Киралейн.
– Потерпи, Лигерэль! Освободим тебя и излечим, – утешала её Экталана.
Она сияла серебром, как слезы на её бледных щеках.
– Нет, – просто ответила Сальяда. И добавила тихо: – Зачем? Ведь
Соколица потянулась было к королю, но бессильно упала обратно наземь.
– Это Остренго! Ты слышишь меня, король? Он ведёт войска. Они наступают на Элтлантис. Спасай своего отца, княжна, а меня оставь!
– Потерпи! – взмолилась Экталана.
– Где Литей, где мой Литей? – встрепенулась Лигерэль, повернула набок голову и узрела рядом мёртвого принца.
Из груди её вырвался пронзительный стон, как крик раненого сокола в поднебесье. Сальяда попыталась дотянуться до него уже освобождённой рукой, но та её не слушалась.
– Руку, его руку! – взмолилась Лигерэль.
И Экталана, сдерживая рыдания, соединила их ладони. На пальце Сальяды блестело чёрное кольцо Лианэли – память о том, кого уже не вернуть.
– За что? – хрипло прошептала Сальяда. – Его-то за что? Звери, твари проклятые! Ведь он же был человеком! Чудовища…
Второй бледно-жёлтый браслет наконец слетел на залитую кровью землю.
Экталана сжала ладонь Соколицы, Киралейн простёр к ней свои руки, зашептал негромко:
– Маяна кару, далегас кару, Киралейн…
– Не трудись, король! – оборвала его равнодушно Сальяда Лигерэль. – Мне не к кому возвращаться. Отпусти меня, король! Море ждёт. Прощайте!
Она повернула голову к бездыханному телу своего друга, мужа, возлюбленного.