Бред какой-то я читаю. Чего не сделаешь в поезде. Вообще я люблю более серьёзные вещи, но иногда мозг просит отдыха. Поэтому после многочасового изучения методологий хочется либо тренировать мышцы, либо гулять, либо играть в боулинг. Есть в этом какой-то азарт – послать шар точно, но не сильно.
Когда начинаешь рассказывать женщинам про свои увлечения, они, как мне кажется, просто не понимают. Дело не в адреналине. А мы, мужчины, не понимаем, как часами можно рассуждать или думать о новом наряде или обсуждать последние сплетни. Параллельные миры. Пересекающиеся иногда. Притяжение противоположностей.
Я всегда хотел в Париж. Наверно, читатель усмехнется – «увидеть Париж и умереть». Хотеть – не значит мочь. А я достиг такого положения в фирме, что мог позволить себе побывать в Париже. Правда, сначала по делам.
Чтобы найти Триумфальную арку, надо идти от площади Конкорд вверх по проспекту, в начало Елисейских полей. Затем выйти на площадь l"Etoile, которая сейчас известна сегодня как площадь Шарля де Голля. И в середине этой площади и находится Триумфальная арка.
Задуманная Наполеном как памятник для прославления своей могущественной армии, мне кажется, она является памятником взлётам и падениям. Любовь и Париж вечны, победы – преходящи, счастье можно запечатлеть, но невозможно удержать. При ближайшем рассмотрении победа есть предвестник поражения.
Я был не просто очарован. Уже много всего написано, как прекрасен Париж, а его достопримечательности знает любой школьник. Париж – это сны наяву. Для меня это просто шаг из кошмара, в котором я жил, в будущее, которое я себе всегда представлял. Дело не в деньгах, которые стали для меня ощутимыми. Дело в качественном прыжке – я увидел Париж не для того, чтобы умереть. А для того, чтобы жить по-другому. Много раз я замечал, что жители чудесных городов, к которым мы стремимся, настолько к ним привыкли, что могут не понимать этого счастья.
Счастье – величина относительная. Кому-то хорошо и в коммунальной квартире, лишь с книгой в руках или в окружение лазерных дисков. Дело в гармонии с собой. Только когда растет внутреннее беспокойство, что ты чего-то в этой жизни упускаешь, начинается поиск пути разрешения. Анализ и последующий синтез, выработка концепции…Или проще – желание, мечта, стремление. Не слишком ли я запутываю? Париж – мечта это не то же самое, что Париж-реальность. Но от этого он не становится хуже.
Я становлюсь сентиментальным, как в юности. Одна моя знакомая говорит, что это кризис «среднего возраста». Возможно. Я стараюсь не оглядываться назад. Стараюсь быть хорошим отцом. Мы с Сашкой теперь по-настоящему друзья. Дома он только ночует. Все остальное время проводит у меня. Он учится хорошо, я ему только помогаю направить свои усилия в необходимое русло. У него появились стимулы, он начинает осознавать, что это нужно ему, а не нам, взрослым. Вообще не понимаю некоторых родителей, которые жалуются на проблемы с воспитанием. У меня их нет. Воспитание – это наглядность. Хотя я не лучший пример для подражания. Пока меня нет, Сашка учит уроки, сидит в Инете, потом мы идём на тренировку, и я отвожу его домой.
У меня мало времени, поэтому по-серьезному устраивать свою личную жизнь мне не хочется. Бывают случайные женщины. У меня есть возможность сделать красивый жест и подарить женщине праздник. Они красивые, обаятельные, хорошо одеты и прекрасно понимают, что сколько стоит. Никто не закатывает истерик и не предъявляет свои права. Меня подобное положение вещей устраивает.
Да, мне казалось, что я все знаю о любви. И нелюбви. Об отношениях между женщиной и мужчиной все сказано. Пока сам на себе это не испытаешь. Почему десятки красивейших женщин не трогают мое сердце? Некоторые даже потом мне звонят, и я им отказываю. Думаю, они искренне хотят со мной встретиться. А я как Томаш из «Невыносимой легкости бытия», встречаюсь с женщиной, соблюдая собой же установленные правила.