На перроне, прямо напротив двери запыхавшегося вагона, тускло поблёскивала лужа. Проводница с недовольным видом протирала поручни, брезгливо переступая с ноги на ногу. Одинокий воробушек из распуганной стаи храбро пытался склевать несколько семечек, выброшенных чьей-то рукой из открытого окна.

Припекало по-весеннему обманчивое солнце, но раздумывать было некогда, стоянка всего пятнадцать минут, и Лиля торопливо протянула смятый билет с паспортом. Ей предстояло провести в дороге остаток дня, а там… Там её ожидает что-то, пока неясное и туманное, которое манит нас в юности призрачными надеждами, шепча успокоительно сладкую песню.

Она закинула спортивную сумку на площадку и приготовилась прыгнуть сама. Неожиданно сверху ей подали руку, помогая преодолеть последние ступеньки. Она мельком взглянула на незнакомца, буркнула что-то вроде «благодарю» и пошла в свое купе. Купе ей было совсем не по карману, но других билетов не было, а послезавтра ей предстояло предварительное собеседование, и она хотела полистать некоторые книжки, не особенно отвлекаясь на снующих взад-вперед пассажиров.

Купе было едва прикрыто, на нижней полке, одиноко заправленной по всем правилам железнодорожного этикета, лежала книжка Камю. Похоже, вяло подумала она, мне действительно повезло. Попутчик или попутчица будет читать эту экзистенциальную заумь, а я тихо мирно доеду до Петербурга.

Она скинула сумку, покрутив онемевшее плечо. Да, знание – это не только сила, но и тяжесть, особенно когда его приходится носить все время с собой. Опять эта привычка всё анализировать и ехидничать по любому поводу, одёрнула она себя.

Поезд начал подавать признаки жизни, дернулся, дверь купе дернулась вслед за ним, щелкнув задвижкой. За окном медленно набирали скорость удаляющиеся желтые постройки вокзала, и Лиле стало немного грустно оттого, что между жизнью прежней и жизнью новой оставался лишь небольшой промежуток времени в ограниченном поездом пространстве. С той стороны постучали, что было, по меньшей мере, странно. Графское воспитание, да и только.

– Да-да, входите!

Лиля как будто даже и не удивилась, увидев своего недавнего помощника по прыжкам во чрево поезда.

– Добрый день, барышня. Оказывается, мы с вами попутчики.

Незнакомец пригладил рукой сбившуюся прядь длинных волос. Теперь Лиля могла его разглядеть более внимательно. Невысокий ростом, но под лёгким трикотажным джемпером чувствуется игривость мышц и быстрота движений. Волосы густые, тёмные, нос крупный, отливающие рыжим оттенком усы немного топорщатся. Черты лица ни утончённые, ни грубые. Подбородок жестковат, что не сразу заметно при улыбке. Улыбка слегка ироничная, взгляд серо-прозрачных глаз проницателен и серьёзен. Что-то в нем гоголевское, отметила про себя Лиля, неуловимое и бесовское.

– Ну, что, барышня, будем знакомиться? Или вы с незнакомыми не знакомитесь? Роман.

– Роман с продолжением? – хихикнула она, – А меня Лилей зовут.

– Замечательно. Тоже в Северную Пальмиру?

– Да, туда, где, возможно, не очень ждут. Надеюсь, за это время мы не слишком обременим друг друга, мне нужно еще многое успеть.

– Конечно-конечно. А что за дела в столице, если не секрет?

– Предварительное прослушивание в академию театрального искусства.

– О, барышня мечтает об актёрской карьере…

– Возможно.

– Тогда вам крупно повезло.