Диверсионные группы на четырех внедорожниках серыми призраками ушли в вечерний Ужгород. За ними один за одним тронулись три автобуса с офицерами, хранителями и монахами RTF, с которыми ехал Сотник, и от посадки до выезда от контрольно-пропускного пункта прошло менее пяти минут. Ехать предстояло недолго, чужих соглядатаев у аэродрома не было, и эффект внезапности, тьфу, тьфу, Богдан Бульба использовал совсем не так, как вчерашние наемники в Переяславе.
Уютные домики в распустившейся зелени садов жили своей привычной жизнью, в городе было тихо, и только на Народной площади, где находилась областная администрация Закарпатья, гремела музыка, и на большой народной сцене шел праздничный концерт. Люди хорошо помнили, чем закончились требования автономии и последовавшие за этим события в Крыму и особенно на Донбассе, залитом кровью по колени, и не желали ничего подобного себе. Напряжение ощущалось везде и всюду, и даже вечерний воздух был пропитан предчувствием беды, которую Сотник собирался предотвратить. Слова Богдана Бульбы о том, что нельзя вести боевые действия в мирных городах ни при каких обстоятельствах никому, вызвали бурю в социальных сетях и интернете всего бывшего Советского Союза, которые заполнили десятки тысяч сообщений в поддержку народного героя. Все говорили о том, что нельзя трем сотням депутатов верховных советов и высших чиновников, не глядя и не думая, одним махом по-своему решать судьбы десятков миллионов человек, ввергая их в беды и лишения на многие годы. Вечером 3 апреля десантники Казацкой республики в Закарпатье выполняли работу бездействующих высших органов власти страны по сохранению ее целостности
Прямо из автобуса Богдан Бульба вышел в эфир, спросил Треугольник, что в течение дня сделано для обуздания сепаратизма, которого всем по горло хватает на юго-востоке, сам ответил, что ничего, и прямой репортаж о восстановлении центральной власти на Карпатах начался. Через пятнадцать минут его смотрели двадцать миллионов человек, и число зрителей быстро росло.
В Закарпатской администрации никто не ожидал быстрого возмездия за свои грехи. Вход в пятиэтажное здание современной постройки на большой Народной площади, где концерт фольклорной музыки смотрело всего несколько сот человек, был свободен. Диверсионные группы, сдав десантникам главный и оба служебных входа, исчезли по направлению к Национальному банку и расположениям полиции и спецслужб смотреть, шо там до чого и кто из них за кого. Богдан, оставив заслоны у всех входов и выходов, вошел в здание и с товарищами поднялся на пятый этаж, где находился служебный банкетный зал.
За богато накрытым столом вовсю гулял новоиспеченный председатель Области Восточных Карпат, заглушая янтарной горилкой страх перед будущим. Когда ладные парни в камуфляже с автоматами встали за спинами новоявленных сепаратистов, за столом воцарилась мертвая тишина, и только вилки с кусочками озерной осетрины и домашней буженины одна за одной падали из рук на заляпанную скатерть, хорошо видные всей стране в прямом эфире, который вели люди брата Винцента из RTF.
Четко и громко Богдан Бульба объявил администрацию Закарпатья арестованной за измену родине, и полный стакан водки выпал из руки сильно подвыпившего полицейского генерала. Пока перепуганные интриганы сдавали смартфоны, предъявляли на камеру документы и просовывали руки в кольцах в наручники, Сотник и историк, к которым черной тенью присоединился Диоген, в кабинете губернатора по очереди допрашивали бывшего главу Закарпатья, мэра Ужгорода и полицейского генерала. Умели задавать вопросы и получать ответы эти потомки казацких героев, да еще с помощью ковыряющегося в мозгах изменников кота пани Солохи. Когда через несколько минут всю группу предателей выводили из здания, от троих из них уже непотребно смердело.
Процессию заметили на площади, которая мгновенно затихла вместе с гуртом музык, завзято спивавших очередную песню. Сотник вывел предателей на ярко освещенную сцену, и тут же лучи прожекторов отразились на никеле их наручников. Богдан заговорил, и микрофон разносил его слова по всей площади, на которой заметно прибавилось народа:
– Эти руководители Закарпатья, дававшие присягу на верность Украине, нарушили ее и предали нашу любимую родину. Разговаривать с ними не нужно, их надо карать. Мы отведем их в тюрьму, и я очень советую Треугольнику, назначающему продажную сволочь на высшие государственные посты, к утру прислать в Ужгород нового губернатора и следственную группу. Нэ трэба оставлять такой державный злочин без кары, даже если они действовали по вашему приказу.
До прибытия госкомиссии из Киева власть в Ужгороде будет у нашего штаба по проведению референдума, который здесь, на площади, вон – на ступеньках, формирует группы для патрулирования Ужгорода. Я, Богдан Бульба, говорю всем, что этой ночью в городе никто не будет грабить и разбойничать, как это было в Киеве в январе 2014 года, когда волоцюги всех мастей по команде Банковой жгли легковые автомобили и устраивали погромы.
Я прошу командира Ужгородской механизированной бригады, если понадобится, оказать моему штабу необходимую помощь по защите граждан и, если потребуется, ввести в город военные патрули. Я также хочу сказать, что негоже гражданам Украины присутствовать на концерте, устроенном государственными преступниками в честь того, что они вонзили нож в спину своей родине. Древние римляне требовали хлеба и зрелищ, и мы хорошо знаем, как плохо они закончили.
Я требую от Треугольника выяснить, кто заказал закарпатский мятеж. Помните, Богдан Хмельницкий говорил врагам: «Кто тронет Украину пальцем – того я трону саблей!» Мы, потомки героев, говорим: у нас еще есть порох в пороховницах и не затупились еще казацкие сабли!
Изменников посадили в автобус, отвезли в девятый изолятор, и это зрелище в прямом эфире по всему миру смотрели более тридцати миллионов человек. Сдав их под камеру, машины с переяславским десантом растворились в черной ночи. По дороге к аэродрому их нагнал военный джип, в который ненадолго пересел Сотник поговорить с ужгородским комбригом, и историк порадовался за своего друга, имевшего такие связи в армии, которая и в Ужгороде была за народ.
В девять часов вечера три вертолета с переяславцами, сделавшими свое благородное дело, поднялись в черное небо и взяли курс на север, чтобы у Нижних ворот повернуть на восток.
Орна готовила материалы о рейде Богдана Бульбы в Карпаты для брата Винцента и дальнейшего распространения их орденом по всему миру, Олеся ей помогала, а Диоген свернулся клубком с ними рядом. Максим, не стараясь перекричать шум винтов, на ухо рассказывал Богдану о специальной операции молодой Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, проведенной летом 1918 года.
Сменившая натворившую много бед Февральскую революцию Великая Октябрьская была хорошо встречена трудящимся народом, поддержавшим главные лозунги большевиков «Долой войну», «Мир – народам», «Земля – крестьянам» и «Заводы – рабочим». Однако стадо у трона не теряло времени даром. Пока многочисленные контрреволюционеры развязывали гражданскую войну, восстали десятки губерний по всей стране, решившие разделить Россию на удельные княжества с собственными кормушками. Мятежи подняли совсем не граждане, а бывшее губернское начальство, которое наконец потеряло свои колоссальные доходы, отбираемые у миллионов подданных до 1917 года.
Страну от распада спасла молодая ВЧК, Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, только что прекратившая страшные грабежи и разбои в Питере и Москве, во время которых бандиты снимали скальпы с людей, требуя отдать фамильные ценности. Председатель ВЧК Феликс Дзержинский направил в каждую из восставших губерний по три группы чекистов, за которыми шли отряды красногвардейцев с обозами оружия. По пылающей стране до цели добралась только одна группа из трех, но все дошедшие выполнили задания и сумели договориться о совместной борьбе с татарами, башкирами, бурятами, алтайцами, сибиряками, оренбуржцами, астраханцами и всеми другими народами империи. Дождавшись питерского и московского оружия, народ разгромил царских сепаратистов. Именно эта история определила административно-территориальное деление Советского Союза на национальные республики, округа и области.
Когда Максим закончил, вертолеты летели над Кицманем, и впереди уже были видны огни Черновцов. Начинался второй этап восстановления территориальной целостности Украины.
Ужгородское видео о захвате сепаратистов широко разошлось везде и всюду, эффект внезапности использовать было уже нельзя, буковинский штаб по проведению референдума был, конечно, под присмотром сепаратистов, и воспользоваться его помощью не получалось, и пока неизвестно, какими силами располагают мятежники.
Вертолеты сели в заповеднике у горы Цецино, известной со времен господаря Дракулы, и обе группы диверсантов растворились в ночи. Передвигаться по мирному городу десантникам, не зная, где находится и что замышляет противник, было опасно.
Не теряя времени, десантники, спрятав оружие, по одному переместились в ботанический сад знаменитого Университета, а потом – в парк Шиллера, расположенный совсем недалеко от областной администрации на улице Грушевского. Город затихал, и только на Театральной и площади Филармонии заканчивались фольклорные концерты, которые, особенно после недавних осуждающих слов Сотника, смотрело совсем мало людей.