Усталые, но довольные хранители наконец разошлись отдыхать, еще не зная, что коварная судьба готовит им новое испытание, забыв, что мокрые дождя не боятся.
На рассвете пятницы 2 апреля все хранители собрались в штабе Казацкой республики. Чувство приближающейся опасности не отпускало московского историка с ночи, но дроны, висевшие над Переяславом, показывали, что вокруг города все спокойно. Выпив кофе, все дружно вернулись в штаб. Максим стал отвечать на вопросы, появлявшиеся на сайте и в сетях Казацкой республики в огромном количестве. Людей волновало будущее, и они предлагали свои варианты решения стоявших перед страной проблем, которые Максим с удовольствием анализировал вместе со всеми. Олеся собирала в один раздел свидетельства очевидцев о произволе и преступлениях Треугольника и его клевретов, и историк порадовался за крепкие нервы невесты друга. Сам Максим, восстановивший описание многих битв по минутам, с трудом потом приходил в себя, особенно, когда работал с архивами Голодомора, Гражданской и Великой Отечественной войн.
Вернувшись в штаб после объезда периметра города и его валов, Богдан зашел в комнату друзей, и тут же ему позвонили с автовокзала с известием о том, что из Винницы на двух рейсовых автобусах приехало около сотни добровольцев, желающих защищать Казацкую республику. Максим внимательно посмотрел на Диогена, кот вежливо фыркнул и ответил ему прямо в мозг, что Привокзальную площадь от штаба не видно, прямой опасности для хранителей нет, а если она вдруг появится, то им, как всегда, надо быть начеку, что для них всех уже стало привычным делом. Солоха никогда не бросит своих друзей в беде, но нянькой им, конечно, не будет, поскольку даже коты при излишней опеке перестают ловить мышей. Четвероногий друг был абсолютно прав, историк уважительно пожал ему правую лапу, услышав в ответ довольное урчание.
Начальник контрразведки сообщал, что на автовокзал прибыли еще три автобуса из Винницы, и он с дежурным нарядом ведет двести человек к лагерю на улице Щорса. Услышав о количестве винницких добровольцев, Максим вздрогнул и быстро рассказал Богдану, как в таком же апреле 1652 года в резиденцию Хмельницкого в Чигирине вошел сформированный есаулом Бубликом в Умани полк из двухсот добровольцев, а на самом деле – из переодетых казаками польских жолнеров гетмана Калиновского. Эти опытные воины только чудом не захватили гетмана, спасенного рыцарями Максима Гевлича, до прибытия подмоги державшими на чигиринском холме казацкий веер и колесо одновременно.
Слушая историка, Сотник уже поднимал по тревоге гарнизон. Переяслав жил обычной жизнью города с тридцатитысячным населением, открытый для въезда и выезда, по нему как обычно ездили автомобили, в каждом из которых мог находиться целый арсенал. На учениях казаки и добровольцы стреляли, но стрелять по людям они могли, только защищая свою жизнь и честь, о чем знала вся Украина из баннера на главной странице сайта КР. До сих пор в противостоянии Треугольника и Казацкой республики не было убитых, что позволяло сместить власть без крови и законным волеизъявлением народа, о чем и мечтал Максим. Курени не покидали Переяслав и не вступали в конфликты с полицией и нацгвардией, не давая державным шахраям даже застрелить нескольких своих, а потом обвинить в убийстве переяславцев Бульбы. Поэтому историк любил именно перевороты, в которых можно победить врага разумом, а не пулей, и хотел провести переворот 14 апреля, когда Треугольник применит силу при разгоне людей на референдуме.
После тревожного взгляда Максима в сторону Музея казацкой славы с драгоценным архивом и клейнодами, Богдан вдогонку за Субботовским куренем, охранявшим его по боевому расписанию, отправил к нему офицерский отряд и диверсионную группу. Он не успел, этот удивительный Сотник, но и не опоздал. Начальник службы РЭБ сообщил, что воздушное пространство над городом вот-вот будет нарушено с нескольких сторон одновременно. Через несколько мгновений над штабной палаткой пронеслись две пары беспилотников, воя сиренами, и еще три дрона с таким же воем пролетели вдоль Трубежа и ушли по Альте на запад. Они не стреляли и не пускали ракеты, но отвлекли внимание гарнизона на себя. Пока штаб задирал головы в апрельское небо, винницкие добровольцы разделились на две колонны и ринулись к улице Шевченко и площади Переяславской Рады. На перекрестке улиц Покровской и Сковороды их нагнали четыре автомобиля, из багажников которых молодики быстро разобрали оружие.
Возможно, у очередных титушек Треугольника все бы и получилось, но не так сталося, як гадалося. Богдан Хмельницкий часто говорил, что так как задумано – редко бывает, поэтому надо быть готовым ко всему. Хранители на Украине образца 2016 года давно были готовы ко всему.
С дронов и камер на всю страну транслировалась картина с улицы Шевченко, где семьдесят субботовцев с пиками наперевес выстроились у главного входа в Музей казацкой славы, его служебный вход был закрыт трактором, а из оконных форточек были хорошо видны автоматы офицерского отряда. У памятника неистовому Тарасу мелькнули тени диверсантов, готовые к встрече незваных гостей, о чем Максим, уже ведший эфир об очередной атаке Переяслава, вслух не сказал. Толпа молодиков с автоматами побежала к музею, на копья не полезла, но и стрелять не стала. Поняв, что не успели, командиры развернули колонну, и она по Гимназической улице ринулась к штабу КР, планируя взять его, и опять сталося не так, як гадалося. В этой гибридной дуэли с огнестрельным оружием, но пока без стрельбы по людям, все было не так, как в обычном бою.
Штабная палатка была не похожа на каменный музей, но дать ее захватить наемникам Треугольника было никак нельзя. Двести обученных мордоворотов с жаждой заработать за день по тысяче гривен бежали к памятнику «Навеки вместе» по Богдановской улице и Косогорному переулку. Дроны наемников больше не появлялись, но выстрелов по штабу из гранатометов вполне можно было ожидать. Хранители встали у памятника Воссоединения Украины с Россией, вторая диверсионная группа, невидная и неслышная, смотрела за появлением вражеских стрелков, охранявшие штаб сорок казаков Чигиринского куреня с пиками наперевес уже стояли на площади у Богдановой улицы, а побратимы Сотника поставили свои внедорожники у Гимназической и заняли боевые позиции с автоматами наизготовку. Умница Сотник откуда-то вытащил готовый к стрельбе пулемет Максим еще военного времени и поставил его на самое видное место, аккуратно поправив ленту с патронами. Это была демонстрация силы, использовать которую было нельзя. На улицах, не смотря на раннее утро, было полно переяславцев, многие из которых бежали к памятнику с соседнего рынка, и устраивать пальбу в городе Богдан Бульба не собирался.
Колонны наемников выбежали на площадь, уткнулись в пулемет, автоматы и пики и опять не стали устраивать побоище, гибельное для Треугольника. План захвата Сотника и гетманских сокровищ был рассчитан на внезапность, и он провалился. Десятки камер с земли и воздуха видели и транслировали в эфир любое движение каждого, и скрыть что-либо совершенно было невозможно. Поняв, что и тут опоздали, винницкие по Богдановой и Московской быстро двинулись к Привокзальной площади, и захватить кого-то из них без пальбы не было никакой возможности. Наоборот, отступавших наемников никто не трогал и пальцем, а Сотник, взяв у Максима микрофон, заявил в эфир, что любой, кто откроет стрельбу в мирном городе, будет объявлен преступником. Все в это утро держалось на волоске, и проверять его прочность не следовало.
Винницкие погрузились в автобусы и понеслись к выезду из Переяслава. Не теряя времени, Сотник направил патрули с саперами по маршруту наемников в поисках оставленных ими сюрпризов, например, выпавшей из кармана гранаты, и объявил о сборе всех командиров через час в штабе КР для разбора налета.
Чтобы успокоиться, Максим с паннами и котом пошли в тир, где вдоволь настрелялись по мишеням, и вернулись в штаб. Всем было ясно, что новых попыток захвата Переяслава больше не будет. Орна, собрав вокруг себя всех друзей, прочитала им необходимую для дальнейшей работы небольшую шпионскую лекцию.
Хранители запоминали, что если при поездке, например, в интерсити в Киев рядом с ними появится девушка с синей сумкой и бирюзовыми сережками, это значит, что за ними следят, а если им с десяти до одиннадцати утра позвонят и попросят поучаствовать в соцопросе о вреде курения, то они должны быть по четным дням в кафе «Донер» за Киевской Оперой, а по нечетным – в кафе «Мафия» на Крещатике, а у ждущего человека будет на столе наполовину пустая бутылка минеральной воды, маленькая чашечка кофе по-восточному и газета «День» на украинском языке. При разговоре по обычной связи с, например, конфидентом, ему надо сказать о том, что привезли заказанное им лекарство, и ждать его через полчаса в условленном заранее месте. Слушать Орну было интересно, день незаметно превратился в ночь и наконец закончился, полный трудов и забот, отложенных до следующего утра.
Утро субботы 3 апреля застало хранителей в штабе, но долго работать им не пришлось. В девять часов утра в Ужгороде депутаты объявили Закарпатье автономным в составе Украины, и недавно назначенный Киевом губернатор стал председателем временного правительства Области Восточных Карпат. Через час о полной автономии объявила Буковина, а в полдень это сделала украинская Бессарабия, чуть не захватив в компанию соседнюю и возбужденную с утра Одессу. Во Львове на Высоком Замке появились огромные баннеры «Хотим как в Вене!» и «Даешь Лемберг!», а в Перечине на митинге этнические украинские словаки хотели брататься с братьями в Кошице. В Ужгороде, Береговом–Лампертхазе, Черновцах и Измаиле начались многочисленные народные гуляния и праздники венгерской, словацкой, румынской и молдавской культур, и все эти города дружно объявили о проведении внеочередных выборов 14 апреля, в день проведения референдума «Банду геть!» Сотник и Максим сразу поняли, что Треугольник готовит его срыв и шельмование, как причины развала Украины.
С учетом двухлетнего кровавого противостояния на юго-востоке, где на Донбассе с обеих сторон творилось черт знает что, демарш окраин Украины утром этого апрельского дня выглядел устрашающе. Ответ Треугольника на вчерашнюю неудачу в Переяславе не задержался и явно готовился заранее. Это подтверждали синхронность действий сторонников автономии и полная апатия местных властей и спецслужб. СМИ Треугольника бились в истерике и обвиняли в начавшемся распаде страны Сотника. ТВ-каналы валувалы як обпэчени, но их хозяева для национальной безопасности не делали ничего, и было ясно, что ничего делать и не будут. Началась спецоперация по полной дискредитации народного героя Богдана Бульбы, которая заодно могла погубить государство. Впрочем, высшие потребители финансовых потоков этого, очевидно, не понимали, сутками считая гривны в своих бездонных карманах. Как всегда, Треугольник не мог оторваться от колоды с товченкой и глотал бильше, ниж миг проковтнуть.
Богдан, оказавшись в своей стихии, был хорош. Монахи RTF развернули технику, Сотник вышел в эфир, риторически спросил, что собирается делать Треугольник для сохранения целостности государства, дал ему время начать действовать до вечера, добавив, что соскучились за ним бесы, как изгнанные черти за пеклом, и объявил, что в случае бездействия властей Казацкая республика не допустит в стране никакого сепаратизма.
Закончив выступать, Сотник собрал заседание штаба, которое продолжалось всего несколько минут, и хранители сразу пошли собираться в дорогу. Еще через полчаса Максим, Орна и Диоген в составе увеличившегося на два автобуса привычного кортежа выехали из Переяслава в направлении Белой Церкви. Историк с удовольствием смотрел на свою великолепную румынку, видя в зеркале заднего вида удобно устроившегося на заднем сиденье кота, и думал о том, что Сотник собирался сделать. Гарнизон Переяслава оставался защищать город, а его лучшие бойцы летели защищать свою страну. Начинался заключительный этап борьбы за будущее Украины.
Кортеж из семи автомобилей на большой скорости пересек Днепр по Каневскому мосту, проехал Белую Церковь, Сквиру и Казатин, у Калиновки свернул к Турбову, объехал Винницу с Востока и, пройдя двести пятьдесят километров за два с небольшим часа, остановился у КПП аэродрома армейской авиации в Гавришевке.
Сотника встречали два старших офицера, и через несколько минут пятьдесят добровольцев из переяславских офицерских отрядов и обе диверсионные группы в полной экипировке с автоматами и гранатометами сидели в военных вертолетах с крутящимися винтами. Три МИ-8 поднялись в воздух и взяли курс на запад. Хранители, устроившись на боковых лавках, беседовали о том, что Богдан Бульба имеет своих сторонников в армии и везде, и здорово, что украинская армия сейчас с народом, а не с его угнетателями. Спецоперации Треугольника Сотник тут же противопоставил свою, которую пока удавалось скрывать от вражеских глаз и ушей. Прогнившую, и от этого очень наглую, власть в огромной черноземной державе ненавидели все добрые люди, а еще сильнее не любили дикий национальный сепаратизм, черт бы его взял совсем.
В лучах заходящего солнца три МИ-8 сели на бывшем военном аэродроме Ужгорода. У входа на пустой КПП стояли машины, и Богдан успокаивающе положил руку на плечо напрягшегося Максима. Спецназ Казацкой республики встречал закарпатский штаб партии «Богдан Великий», подготовивший машины к его приезду. Московский историк порадовался организаторскому таланту своего друга и количеству его соратников во всех городах и весях огромной страны, и дальше все пошло как на учениях «Боевые действия в городе», только без стрельбы и испуга мирного населения.