Её тихая мольба, её тихая просьба забрать дневник выбила почву из-под ног.
Это было громче всех тех признаний, что она писала в дневнике.
Она обнажила свою душу. Своё сердце.
Заставила поверить, что у нас всё получится. Несмотря на то, что мы настолько разные.
Я похож на холодный зимний день, когда холодный ветер кружит в вихре снег. А она похожа на тёплый майский денëк, когда ласковый ветерок оглаживает тело, а солнышко пригревает. В её тепле хочется купаться с головой. Нежиться. Ластиться.
Она сидит часами на месте, рисуя поразительной красоты картины, которые затрагивают что-то в глубине сердца. А я не могу и пяти минут находиться на одном месте, постоянно ища приключения.
Меланья с наивностью смотрит на мир, видя во всём окружающем лишь хорошее. А я, повидавший в своём детстве столько, сколько не каждый взрослый видел, не верю никому.
Но я готов сидеть рядом с ней часами, прижимая её к своей груди, слушая её тихий голос и наблюдая за тем, как карандаш пляшет в её руках, нанося на бумагу штрих за штрихом. Ведь она моё совершенство.
Я целовал её иступлëно. Голодно. Будто в последний раз. Жадно проникая языком в её влажный, сладкий ротик, вылизывая её язычок, оглаживая ровные зубки. А она так же отчаянно цеплялась за меня тонкими пальчиками. Отвечала так же голодно. Прикусывая зубками мои губы. Заставляя искры удовольствия и огненного желания бегать по телу, сосредотачиваясь в паху.
Глава 17
— Я… — Меланья запнулась и отчаянно покраснела. — Я высоты боюсь… Очень сильно… Прости! — она сжалась, будто боялась, что я начну на неё кричать. — Я испортила сюрприз…
— Я никогда не дам тебе упасть, — я приподнял пальцами понуро опущенную головку и заглянул в карие глаза. — Я пригну следом и подхвачу тебя на любой высоте… — глупое признание сорвалось с губ.
И я не врал. За неё я бы, не раздумывая, убил. И умер.
— Это всё мне? — услышал я тихий всхлип, когда мы поднялись на крышу.
— Ты чего, принцесса? — испугался я, заглядывая в карие глаза, которые наполнились слезами. — Тебе не понравилось?
— Нет… Мне очень понравилось! — поспешила уверить она меня. — Просто… — девушка замялась.
— Что?
— Мне никто и никогда не делал такого, — Меланья уткнулась покрасневшим от слёз и ветра носиком в мою рубашку. — Я не могу поверить, что кто-то может мне сделать такое…
Я зарылся пальцами в её волосы, нежно массируя кожу головы. Я знал, что сейчас не нужны слова. Я знал, что просто хочу быть с ней рядом. Прижимать к себе, успокаивая её. Молча доказывая, что в ней заключается мой мир. Что в этом хрупком тельце, что так доверчиво льнёт ко мне, заключён смысл моей жизни.