Я огляделся. Нас было двое, и мы были заперты в камере. Безоружные. Снаружи их было много. Все вооружены. — Он правильно это называет?

Монах что-то сказал. Тара перевела это. «Он говорит, что понимает наши чувства… но хотел бы, чтобы вы могли понять его. Он сказал… — она замялась, словно опасаясь моей реакции. «Он сказал, что понимание принесет вам покой».

"Ах, да? Тогда это здорово. Он легко говорит о мире. Здесь, в его маленьком даосском храме. Но как насчет там? А как насчет всех тех скотов, которые прокладывают свой путь в жизни благодаря макам, которые он выращивает в своем саду? Спросите его, что он думает об этом. Тара посмотрела на землю и вздохнула.

— Ну, торопитесь, — сказал я. "Спроси его."

Они разговаривали друг с другом почти десять минут. Должно быть, это было очень интересно. Нин Танг сделал долгую задумчивую паузу и заговорил скорбным голосом. Наконец он сказал что-то, что заставило Тару обернуться.

«Он ничего не знал об этом опиуме, — сказала она. «Он мало что знает о том, что там происходит. Он провел здесь всю свою жизнь. Но он говорит, что верит — судя по огню в твоем голосе, — сказал он, — что ты близок к источнику универсальной энергии. Потом он сказал мне предупредить вас, что не все монахи здесь монахи. Некоторые из них... примерно половина... около сотни... партизаны КАН».

Я и сам уже думал о чем-то подобном. Это объяснило монахов, которых я видел спорящими, и тех монахов, которые схватили меня, чтобы сделать укол. Но последняя пара, которую я видел, выглядела точно так же, как и все остальные. Вплоть до опущенных глаз. Я пожал плечами, чувствуя, как нарастает тупой гнев. — Отлично, — сказал я. "Приятно знать. Значит половина из них партизаны. Но если все они выглядят одинаково, как мы можем их распознать?

Тара передала вопрос и повернулась ко мне. «Он говорит, что на самом деле мы не можем этого сделать».

Я встал и начал ходить взад и вперед по камере. "Что ж, если это может успокоить его совесть, он сказал нам что-то, но ничего не сказал. Такие загадки ему по душе.

Нин Танг встал. Он должен идти, сказал он вежливо. Но он вернется во время нашего следующего приема пищи. А до тех пор он оставил нам несколько даосских банальностей:

«Действие дает меньше ответов, чем думают люди».

«Идеи сильнее оружия».

К чему он добавил в торжественном заключительном слове:

«В День Чудес все сбудется». И опять же, это понимание было ключом к миру. Такие разговоры действительно сводят меня с ума. Но он взглянул на меня на прощание своими старыми глазами, и на мгновение я ничего не почувствовал. На мгновение я знал все ответы, и эти ответы были правильными.

Он ушел, и я услышал, как его ключ запирает нашу дверь. Звук вернул меня к жестокой реальности. Мне хотелось ударить кого нибудь кулаком. Но единственным человеком рядом была только Тара. Я продолжал ходить взад и вперед по комнате.

«Хорошо, что ты злишься на меня сейчас», — сказала она. — О чем ты тогда думал? Что я превращу его в убежденного агента AX за десять минут.

— Ты могла бы хотя бы попытаться, дорогая. Вместо того, чтобы повторять мне эту чушь, это понимание принесло бы мне покой».

"О Господи. какой ты глупый.

«Ах. Хорошо. Ты умная, а я кусок дерьма.

Она вздохнула. "Я этого не говорила."