Ф.Г. Не только. Еще и нравы эстетические. Вы посмотрите, художники-сталинисты – такие, как Галактионов, – они писали хорошо! Они писали продажно, но хорошо! Потому что было неприлично писать плохо! Вот есть сейчас такой художник – Кабаков Илья, один из самых высокооплачиваемых. Так я пришел – и ужаснулся! Посмотрел на эти гвозди, которые он выложил, эти рваные башмаки… Такое раньше было неприлично!
М.М. Ну Кабаков как раз стал знаменитым не в Союзе – на Западе.
Ф.Г. Но существует общее падение нравов и во всем мире. В том-то и беда!
М.М. И все же, Фридрих, неужели вы не видите у шестидесятников ни единой заслуги? Не хочу спорить по поводу мастерства, но ведь свою роль в обществе они бесспорно сыграли – и роль эта значительна…
Ф.Г. Но литература – это же не политика! Литература не признает «заслуги», она признает книги!
М.М. Может, их миссия лежала вне литературы? Может, они проявили себя в первую очередь не как писатели?
Ф.Г. Да, но они же до сих пор господствуют именно в литературе! До сих пор господствует эстетика шестидесятничества в разных вариациях. А разве нет? Вся эта литература деревенская – это же тоже шестидесятничество, семидесятничество… Просто разные ветви. Это, в общем-то, очерковость, журнализм, неспособность к перевоплощению, а способность только к самовыражению…
М.М. Фридрих, но вы же в свое время сами приняли участие в скандальном «Метрополе» в компании шестидесятников. Как такое могло случиться?
Ф.Г. Книга, вышедшая в «Метрополе», «Ступени», никем не была замечена, даже во Франции. Да и то, когда она уже вышла отдельным изданием вместе с другими повестями – на меня обратили внимание и сделали по ней (во Франции) инсценировку. Я не хочу отрицать значения этого издания, независимо от того, какие цели ставили его организаторы… Но мне оно ничего не дало. Дало Вознесенскому и прочим… Если бы я «Ступени» опубликовал в другом месте, было бы лучше. И кроме того, я не знал, что это будет публиковать Проффер в «Ардисе». Он же отказался до этого публиковать меня, причем эту же повесть! Зачем же я ее давал опять? Это нехорошо.
М.М. Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь из «метропольцев»?
Ф.Г. Аксёнов недавно был у меня… Но дело не в Аксёнове как человеке. Он как раз не самый худший из них. Он – писатель до мозга костей, человек, который любит писать. Этим он от меня и отличается. Я не люблю писать – тяжело очень. А он пишет, находит для себя такие темы, которые доставляют ему удовольствие.
М.М. В «Метрополе» вместе с вами дебютировали молодые Попов и Ерофеев… Вы не следите за их судьбой?
Ф.Г. Это очень разные писатели. И в какой-то степени они – продолжатели шестидесятников. Женя Попов продолжает линию Аксёнова, но при том идет самостоятельно, он более телесный. Виктор Ерофеев – очень хороший критик, а к прозе его у меня разное отношение. Но я уверен, эти люди в другой атмосфере были бы другими. Не может быть, чтобы и сейчас не было талантливых людей. Но они погибают. Сейчас уровень очень плохой. Тогда, в 30-е годы, человек средних способностей мог как-то подняться, а сейчас наоборот – человек, обладающий неплохими способностями, теряет их и падает в общей атмосфере… Я отличаюсь тем, что я был вне процесса. Я за это дорого заплатил. Не каждый может на это идти, не каждый может так жить.
М.М. Этот тип поведения был вынужденным или вполне сознательным?
Ф.Г. Вынужденным, конечно. Но часто бывает – то, на что нас вынуждают, приносит нам пользу. Конечно, будучи молодым человеком, приехавшим из провинции, я тоже хотел приобщиться… Но нечто внутреннее мешало этому. Я не умел играть в эти игры, мне становилось неприятно. Вот эта атмосфера салонов, эти друзья Бродского – Рейн, Найман…
М.М. Вы были знакомы?
Ф.Г. Мы учились вместе на Высших сценарных курсах, но это не компания моя. Это люди «оттуда». В основном я общался лишь с теми людьми, с кем работал в кино, кто снимался в моих фильмах. Поэтому круг этот быстро менялся.
М.М. Раз уж речь зашла о кино – не отрекаетесь ли вы от того, что было создано вами в тот период? От сценариев таких популярных фильмов, как «Раба любви», «Седьмая пуля», «Солярис»?
Ф.Г. Нет, ни в коем случае, хотя я их делал и с целью заработка тоже. Ведь это же моя профессия. Было еще несколько сценариев, но они попадали в руки не очень талантливых людей… Но я ни от чего не отрекаюсь. И теперь, после десятилетнего перерыва, продолжаю работать в кино. Вот сейчас в Италии снимается фильм о Тамерлане по моему сценарию, его делает режиссер из Ташкента Али Хамраев, тот, что снимал «Седьмую пулю». Сейчас идут разговоры о новом фильме, о Шагале. Его будет делать на деньги одной немецкой фирмы молодой режиссер Саша Зельдович, сын Аллы Гербер. В театрах тоже обратили на меня внимание. В театре Луи Барро молодой режиссер Жозанна Руссо делает уже вторую инсценировку «Ступеней». А Бернар Собель, который в свое время ставил «Бердичев» в концертном исполнении в театре Арианы Мнушкиной, теперь открыл свой театр и собирается ставить эту пьесу там. Жаль, что она не опубликована пока в России. Но первым ее опубликует на украинском журнал «Днипро»…
М.М. Недавно мне попалась в руки ваша пьеса «Волемир» о которой вы, наверное, и забыли. Она хранилась все эти годы в литчасти Большого драматического, у Дины Морисовны Шварц…